А вот одна из страничек шканечного журнала штурмана Софрона Хитрово за 4 ноября 1741 года:
«...Волею божею умре сибирскаго гарнизона барабанщик Осип Ченцов.
Помянутого Ченцова, отпев по христианской должности, спустили на воду. Закрепили грот марсель, понеже нам его несть опасно: по щислениям нашим уже камчацкой берег близко.
Воле божей умре сибирской салдат Иван Давыдов.
Умре морской гранадер Алексей Попов.
Больных: господ капитан-командор да разных чинов служителей 32 человека.
В 8 часу с полунощи увидели землю, на которой высокий хребет покрыт снегом...»
Я могу представить, как моряки пакетбота, уставшие от постоянных штормов, холода, сырости и недоедания, нехватки воды и цинги, выползали по трапам на палубу, чтобы лишь взглянуть на эту долгожданную землю, которую они приняли за оконечность Камчатки. Тогда была и радость спасения, и горечь разочарования.
Все, кто мог двигаться, собрались в каюте Беринга и решали обществом, как поступить. И сошлись в мнении, чтобы высаживаться здесь, в удобном месте, а далее на собаках попытаться вывезти всех в Петропавловск. И против всех был один Дмитрий Овцын — бывший лейтенант Российского флота, пострадавший за знакомство и дружбу с ссыльным князем Иваном Алексеевичем Долгоруковым. По доносу тобольского канцеляриста Тишина, которого Овцын избил за оскорбление сестры князя, арестован, осужден Тайной канцелярией, разжалован в матросы и сослан в команду Беринга.
Они ходили вдоль острова, пытаясь еще и еще раз определить свое место по отношению к Камчатке: вначале на юг — к мысу Манати, затем вновь вдоль берега на север. И здесь на рейде бухты Командор принимают наконец решение — «высадиться здесь и попытаться спасти жизнь, и если удастся, то сохранить также в целости судно».
Мы стояли на берегу бухты Командор. С одной стороны, откуда только что пришли наши вездеходы, уходили в океан и скрывались в нависших облаках многочисленные мысы. С другой — тяжелым желто-зеленым монолитом высился мыс Толстый. Там начинался заповедник каланов.
Мирно плескалось голубое море, обнажая коричнево-зеленую гряду коралловых рифов.
Где, в каком месте пакетбот Витуса Беринга после потери двух первых якорей был переброшен через каменные гряды в спокойную тихую воду лагуны? Вот здесь? А может быть, там?.. В тот день ветер был северных направлений, и скорее всего где-то между остатками двух охотничьих домиков должен лежать пакетбот, вернее, то, что от него осталось, и где-то рядом пушки. Не могли больные, обессиленные люди унести их очень далеко.
