- Слушаю вас.
Мама тихонько кашлянула и попыталась произнести первое слово. Почему-то этого первого слова она особенно пугалась.
- Я... У меня в доме мир и антимир...
- Понимаю, - кивнул тут же теоретик. - у меня близнецы. Сыновья. Слава и Стася.
- Продолжайте.
- И вот на днях Стася хотел войти в витрину магазина "Фрукты-овощи". А Слава хотел войти в витрину колбасных изделий. Всё делают левыми руками, на подушки кладут ноги. Получают двойки, а говорят - пятёрки.
- В зеркале? - живо спросил теоретик.
- Или в луже... - робко добавила мама. Теоретик что-то быстро писал на листке бумаги.
- Один близнец плюс-минус другой близнец равны нулю близнецов, - вдруг заявил он.
- Что?..- подняла испуганное лицо мама. - У меня нет ни одного сына?! Но ведь их у меня двое. Очень похожих. Раньше, чтобы не путать, одного стригла под машинку, а другой носил чуб
- Вы стригли одного, а другой носил чуб?
- Да.
- Это меняет положение. Теоретик опять начал быстро писать. Потом погрыз карандаш и сказал:
- Вы стригли одного и того же. Шустикова-мама почувствовала, что от ужаса пол наклонился у неё под ногами. Она ухватилась за стул.
- Вы стригли Славку-Станиславку.
- Это и есть мир и антимир? - прошептала мама, заикаясь.
- Возможно.
- Значит, у меня один сын?
- Не обязательно. Если придерживаться теории относительности, то их два, три или четыре.
- Четыре... - простонала Шустикова-мама, ещё крепче вцепляясь в стул.
- Конечно! Остальные в зеркале или в луже.
В этот момент что-то стукнулось об пол. Шустикова-мама вздрогнула.
Но ничего особенного не произошло - просто теоретик уронил карандаш. И вдруг мама увидела, что карандаша на полу уже нет, а он снова в руках у теоретика.
Да, значит, всё в жизни относительно и каждая новая теория должна быть достаточно безумной... Мама только успела об этом подумать, как прозвучал голос физика, будто издалека:
- Теперь вы на правильном пути. ...Когда Шустикова-мама возвращалась домой, она чуть не вошла в витрину книжного магазина.
4
Клавдия Васильевна глубоко вздохнула, провела пальцами вдоль висков. Это чтобы немного успокоиться, прийти в себя. Зрелище для неё повторимое, но Клавдия Васильевна переносит его с трудом, потому что она классный руководитель.
Если прежде повторимые зрелища были шумными, связанными с побоищами когда летели портфели, пеналы, учебники, тетради, пуговицы с курток, кеды, раскрученные за шнурки и пущенные как метательные снаряды, раздавались победоносные крики, - теперь была полная тишина.
