навсегда запомнят «Селлуса северянина».
Глава 3.
— Графиня, я принес для Вас горячий завтрак.
Эти слова разбудили Лисинку. Человек, назвавший атаманшу «Графиней», был одним
из горстки старых товарищей, наделенных правом обращаться к ней подобным образом, не
рискуя при этом вызвать вспышку гнева с ее стороны.
Атаманша потянулась и начала освобождать себя от вороха кожаных плащей и
шерстяных одеял. В таком коконе она укрывалась от холода, присущего ночью в горах.
Лисинка встала полностью обнаженной, но человек рядом с ней не отводил взгляда от
ее нагого тела, белевшего в утренней мгле. По установленному правилу все женщины,
22
входившие в банду, могли обнажаться, не спрашивая ни чьего разрешения и не страшась
посягательств. Некоторые, включая даже одну женщину, поплатились жизнью за то, что
пытались нарушить закон.
— Привет, Фергис, — поздоровалась Лисинка. — Что-нибудь случилось в течение
ночи?
— Ничего серьезного. Как это Вы ухитряетесь спать через раз…
— Да, я сплю не каждую ночь, поскольку разные бездельники, среди которых некий
рыжебородый боссонец, не дают мне покоя, — она взяла в одну руку гребенку слоновой
кости, а в другую тунику и бриджи.
От слов атаманши Фергис покраснел, что можно было заметить даже под слоем грязи
на его лице. Десятидневные скитания по Taнзе без водных процедур, которые люди могли
получить в ледяных потоках, сделали всех членов шайки чумазыми, словно угольщики или
трубочисты.
Никто из воинов открыто не высказывал сомнений относительно бесполезности
преследования улетевшего груза. Что бесплотные поиски выматывают силы и все это в итоге
может привести к неприятностям. Лисинка позволяла своим людям ворчать про себя,
скрывая от них собственные сомнения. Она была уверенна, что недовольство пройдет, и
воины, в конце концов, смирятся.
Одеваясь, атаманша почувствовала капли дождя сначала на одном потом на другом
плече. Лисинка торопливо схватила тарелку с овсянкой, зная, что это, возможно, ее
последний шанс поесть горячую пищу в этот день. Она едва закончила опустошать тарелку,
как небеса разверзлись, и на лагерь обрушился настоящий водопад. Фергис сыпал проклятия,
и ему вторили другие голоса из-за ближайших деревьев.
— Поднимай наших людей. Пусть все готовятся убираться отсюда, — приказала
