Таким образом, если кто-то, неважно мертвый или живой, представляет определенную
ценность, то самым благоразумным для него остается поискать удачу на более зеленых
пастбищах других земель.
Самая короткая дорога из Офира привела к Тайбору на территории Аквилонии. В
королевство, наиболее могущественное из всех в Хайбории. С богатыми угодьями, с армией,
имеющей возможность заглотить все враждующие баронские группировки Офира, как
лягушка заглатывает летящую мимо стрекозу. Никакой офирец, пылающий праведным
гневом, не решился бы преследовать здесь Конана. И никакой офирский самоуверенный
воитель не продержался бы долго против воинов Нумедидеса.
Конечно, в спокойном государстве воина могла ждать скудная пожива, однако Конану
долго выбирать не приходилось. К тому же, казалось маловероятным, что на столь богатых
аквилонских землях не будет возможности применить острый глаз и быстрый клинок. Ведь
даже в среде торговых домов Аргоса хватало интриг для того, чтобы меч киммерийца
доставил золото в его кошелек. Более того, ходили слухи, что власть Нумедидеса ослабла.
Длительные оргии значили больше, чем обязанность управления страной. Такой путь,
безусловно, приводил к потерям. Когда королевский лев становился слабым, вассалы часто
превращались в волков.
Конан наблюдал подобное в дюжине земель и умудрялся извлекать из такой ситуации
хорошую прибыль. В Аквилонии же было возможно заработать честную монету, даже
торгуя изделиями его отца – кузнеца. Вот только если бы он был жив!
Но, во-первых, предстояло еще пересечь Тайбор, незаметно для врагов с обеих сторон.
Это подразумевало использование лодки. Конечно, сила и выносливость позволили бы
7
варвару переправиться вплавь, однако вода подвергала коррозии самое лучшее оружие, а
изготовление плота грозило отнять слишком много времени.
Правда, лодки не росли на деревьях вдоль Тайбора, как апельсины в саду вельможи из
Замбулы. Там, где сейчас находился Конан, берег был свободен от плавательных средств и
почти не имел признаков человеческого жилья.
Киммериец выскользнул из своего потайного места и начал рыскать вдоль берега, как
лев, охотящийся на косулю - самца на равнинах Стигии. Только самый опытный
наблюдатель, возможно, увидел или услышал бы его, на расстоянии большем, чем пять
