— Мы едва знакомы, — говорит она. — Послушай, Шона, хочу попросить об одолжении. Нельзя ли пожить у тебя несколько дней? Журналисты пронюхали, что я участвовала в поисках тела. Боюсь, они нагрянут ко мне в дом, и хочу ненадолго скрыться.
— Конечно, — не раздумывая отвечает Шона. — Буду очень рада. Давай возьмем вечером еду из ресторана и пару бутылок вина. Устроим шикарный девичник. Забудем обо всем, основательно расслабимся. Что скажешь?
Странно, но девичник нравится Рут меньше, чем она ожидала. Сказывается усталость, и после бокала пино гриджио веки начинают опускаться. К тому же, возможно, впервые за взрослую жизнь, ей не хочется есть. Обычно она любит взятую навынос еду: серебристые коробки из тонкого картона, восхитительно вкусное загадочное блюдо — неизвестно, его ты заказывала или нет. Обычно она любит все. Но этим вечером после нескольких кусочков хрустящей ароматной утки отодвигает тарелку. От запаха соевого соуса начинает тошнить.
— В чем дело? — спрашивает с набитым ртом Шона. — Налегай. Еды полно.
— Извини, — говорит Рут, — я не особенно голодна.
— Тебе нужно есть, — поучает Шона, словно Рут страдающая отсутствием аппетита школьница, а не располневшая почти сорокалетняя женщина. — Хотя бы выпей еще, — подливает она вина. — Давай пей.
Шона живет в доме с террасой на окраине Кингс-Линн. Это недалеко от центра, все по-городскому, полная противоположность Солончаку. Рут немного постояла в крохотном переднем саду, прислушиваясь к шуму машин и вдыхая острый аромат чеснока и тмина из находящегося рядом индийского ресторана.
— Иди в дом, — позвала Шона. — Простоишь здесь долго — получишь спазм сосудов. Тут за углом автостоянка.
Рут устроилась в гостевой комнате Шоны (полированный пол, сосновая кровать, простыни из египетского хлопка, гравюры с видами Нью-Йорка и Парижа). «Теперь можно расслабиться, — сказала она себе. — Где я, никто не знает. Могу успокоиться, вкусно поесть, выпить пару бокалов вина. Завтра буду совсем другой».
Но ничего не получилось. Она раздражена, нервозна. То и дело проверяет телефон, хотя ни от кого не ждет звонка. Беспокоится, что Дэвид забудет накормить Флинта. Скучает по своему коттеджу и виду на пустынный, обреченный Солончак. Чувствует себя больной от усталости, но понимает, что не сможет заснуть. Едва опускает веки, как перед глазами вновь проплывает вся эта история, словно нескончаемый непристойный, бесстыдный фильм: предрассветный поход по болотам, обнаружение тела Скарлетт, маленькая свисающая рука, Нельсон у ее двери, небритый, с покрасневшими глазами, их тела, движущиеся в едином ритме…
