— Это прекрасно, — улыбнулась мне Стефани.
Я кивнул.
— Прежде всего, вам не показалось довольно-таки странным то обстоятельство, что похититель выпрыгнул из кустов, чтобы забрать деньги, еще до того, как задние огни вашего автомобиля скрылись в темноте? Не следовало ли ему выждать какое-то время, чтобы не угодить в полицейскую западню? Откуда он мог знать, что полиция не поставлена в известность?
Ни один из них, разумеется, не нашелся с ответом.
— Он знал, что полиция не в курсе событий, потому что получал всю необходимую информацию от своего сообщника. Который живет в этом самом доме.
Затянувшуюся паузу нарушила Стефани.
— Но в доме о похищении знала только я, и именно я не позвонила в полицию. Вы хотите сказать, что я участвовала в похищении отца, потому что получаю жалкое месячное пособие и мне срочно потребовались деньги?
Каннингхэм нежно ей улыбнулся.
— Видите ли, по нашему уговору, у Стефани не будет свободных денег, пока ей не исполнится тридцать или пока она сама не сумеет чего-то добиться. По моему разумению, иначе в нашем мире не выжить.
Стефани никак не хотела угомониться.
— Вы намекаете, что похитителем мог быть один из моих приятелей, раз уж он показался отцу знакомым, несмотря на накладную бороду, а я была с ним заодно?
— Ну что вы, что вы, — я замахал руками. — Я ловлю совсем другую рыбку. Давай-ка вернемся к инциденту с «комплиментами повару». Когда вы произнесли эти слова, мистер Каннингхэм, похититель не моргнул, прежде чем ответить, что пищу готовил он?
— К чему ты клонишь, Генри? — спросил Ральф.
Я раскрыл карты.
— Похититель знал вкусы мистера Каннингхэма. Знал он и про аллергию на помидоры. Мистеру Каннингхэму не пришлось говорить ему об этом.
Мой вывод не произвел на Ральфа никакого впечатления.
— Значит, он навел кое-какие справки о мистере Каннингхэме, прежде чем похитить его.
Я покачал головой.
— Такого быть не может, Ральф. Какой похититель рискнет своей анонимностью, задавая вопросы о вкусовых пристрастиях потенциальной жертвы? Если уж его так заботит здоровье жертвы, скорее он задаст их после похищения. Мистер Каннингхэм, кому известно, что вы едите ржаной хлеб и у вас аллергия на помидоры?
— Наверное, многим моим друзьям. Я же не отшельник, часто встречаюсь с людьми.
— Еду вам приносили горячую?
— Да.
Я хохотнул.
— Знаете, почему ваш похититель моргнул, прежде чем признаться, что пищу готовил он?
Каннингхэм потер подбородок.
— Откровенно говоря, я не помню, моргнул ли он.
