Карпентер не отвечал. Ситуация менялась. Лора была не похожа на себя. Он впервые почувствовал в ней какую-то враждебность по отношению к Саре. В ее глазах мелькали искорки скрытой злости. У них с Сарой что-то произошло.
— Я читал об этом процессе, — мягко сказал он.
— Нисколько не сомневаюсь. Скажите пожалуйста — прокурор Сара! Но она не такая уж проницательная, какой мнит себя.
Он вновь промолчал.
— Вчера вечером, не успела я приехать домой, как явилась она. Сплошные извинения. Чувствует себя виноватой, что не встретила меня. Она ведь старшая сестра. А я ей говорю: «Послушай, Сара, я в чем-то и сама могу о себе позаботиться. Мне все-таки двадцать один, а не четыре».
— Четыре?
— Мне было именно столько лет, когда ей надо было остаться дома, вместо того, чтобы идти на эту чертову вечеринку. Если бы она тогда осталась дома, меня бы не похитили.
— Ты же всегда себя считала виноватой в том, что тебя увезли тогда, Лори?
— Конечно, и себя тоже. Но и старшая сестра приложила к этому руку. Готова поклясться, она ненавидит меня.
Доктор Карпентер ставил перед собой задачу добиться того, чтобы Лори в меньшей степени зависела от своей сестры, но это было нечто другое. Его пациентку словно подменили.
— За что ей тебя ненавидеть?
— У нее не остается времени на личную жизнь. Вам бы следовало заняться ее лечением. Вот было бы интересно послушать! Всю жизнь быть в роли старшей сестры. Сегодня утром я прочла ее старый дневник. Она хранит его еще с детства. Там много написано о том, как меня похитили, о том, как я вернулась, и о том, насколько я после этого изменилась. Полагаю, я доставила ей массу неприятностей. — В голосе Лори послышалось злорадство.
— И часто ты читаешь дневники сестры?
Лори посмотрела на него с откровенной жалостью.
— Это вам интересно знать, кто о чем думает. Вам от этого легче, что ли?
Достаточно было посмотреть на то, как она сидела в воинственной позе: плотно сжав колени, вцепившись в подлокотники руками, Лори несколько подалась вперед, черты ее лица обострились. Куда девалось нежное восторженное юное личико и неуверенный, как у Джекки Онассис, голос?
— Это интересный вопрос, но на него коротко не ответишь. Чем тебе досадила Сара?
— Ножом. Сара считает, что я стащила из кухни мясной нож.
— Почему она так думает?
— Лишь потому, что его нет. За каким чертом он мог мне понадобиться? Это наша домработница Софи заварила всю кашу. Пусть думают про меня все, что угодно, но только не это, доктор.
