— А когда отход, дядя Володя?
— Во-первых, я тебе не дядя Володя, а товарищ капитан или можно еще — Владимир Александрович. И ты мне, пока мы на судне, не Сережа, а курсант Терехов. Ясно?
Он явно оторопел и пробормотал:
— Ясно.
— Сегодня помощник по учебной работе соберет вас в столовой, там и потолкуем про отход. А теперь беги пиши письмо.
Он, казалось, даже обрадовался, что я его не держу, лихо откозырял и выскочил за дверь...
Барк упрямо преодолевал встречную волну, буквально отвоевывая каждую милю у осатаневшего норд-веста. Под его напором содрогались закрепленные судовые шлюпки, стрелял на одной из них сорванный угол чехла, и пока боцман карабкался в шлюпку, чтобы спасти чехол, парусина была изодрана в мелкие полоски, которые подхватил и унес ветер.
Я находился в штурманской рубке, когда позвонили из машинного отделения, и взволнованный заикающийся голос вахтенного механика прокричал:
— Т-товарищ капитан, у нас пожар! Горят в-выхлопные трубы!
На мгновение я остолбенел, а затем спросил:
— Где стармех?!
— На объекте пожара.
— Добро! Ликвидируйте пожар силами машинной вахты!
Я вставил трубку прямой связи «машина—рубка» в гнездо, и мысли лихорадочно закружились в голове. Собственно, никакого «добра» не было, а был пожар...
В это время вахтенный помощник с мостика доложил через переговорную трубку, что машина сбавила ход до среднего.
«Так, начинается,— подумал я,— теперь закуривай...»
Бедствия страшнее пожара, верно, не придумаешь для парусника; деревянный палубный настил по всей длине судна, километры смоленых тросов, тысячи квадратных метров парусины — превосходная пища для огня, и поэтому страшное слово «пожар» в первый момент действовало гипнотически, сковывало волю и сеяло растерянность. И только в следующие минуты возникала мысль, как не дать пожару распространиться, локализовать его.
Вера в людей инструкциями не предусматривается, но сколько раз выручала она из беды... Зная, что тушением пожара в машине руководит стармех, я отказался от первого побуждения объявить пожарную тревогу. Какую реакцию могла вызвать тревога среди людей, впервые попавших в штормовую передрягу, да еще с пожаром, трудно сказать: сам пожар не требовал большого скопления народа в помещении выхлопных труб, где и без того повернуться негде... «На судне должно быть все спокойно»,— решил я и отдернул руку, занесенную над кнопкой аврального звонка громкого боя.
