Лагерь посреди парка впоследствии стал отличным центром для моей работы.
Как-то у меня гостила приятельница Кэти Ньюлин. Она прямо-таки растаяла от наслаждения, когда увидела слонов в непосредственной близости. За семейной группой, которую возглавляла Королева Виктория, шествовал самец. Он переходил от дерева к дереву, тряс их хоботом, и дождь спелых плодов инжира сыпался на землю. Семейство бросалось на лакомство, а самец снисходительно поглядывал на сородичей. Я не видел эту группу уже месяц и был исключительно рад встрече.
Мхожа, стоявший в задней части «лендровера», обнаружил сквозь листву другую группу слонов. Мы их не знали. Я направился в ту сторону, давя по пути ветки, и наткнулся на молодую самку с малышом. Они испугались и, перейдя на рысцу, скрылись за кустами гардении. А несколько секунд спустя из-за них появилась громадная самка с круто изогнутыми бивнями и... без рева и колебаний вонзила их на всю длину в кузов «лендровера»! Мхожа и его помощник Симеон увидели под ногами бивни, над их головами нависла угрожающая тень. Оба спрыгнули на землю и исчезли в кустарнике.
Первый удар развернул машину. Слониха выдернула бивни и снова вонзила их в металл.
— Оставайся в машине! — рявкнул я Кэти.
Она растянулась на полу кабины.
Справа из-за кустов появились другие слонихи со слонятами и тут же ринулись в атаку. Трехлетний слоненок ударил головой в крыло и в потрясении отступил назад. К счастью, размеры машины позволяли одновременную атаку только трех разъяренных слонов, но и этого хватало с избытком. Мы чувствовали себя то мячом в момент схватки регбистов, то лодкой, на которую разом с трех сторон накатывается девятый вал. Машина чуть не перевернулась, но снова встала на колеса. Бивни появлялись и исчезали с ужасающей быстротой. Мощный рев сотрясал воздух, со скрежетом рвался металл. Вдруг в проеме дверцы показался огромный карий глаз, оправленный в шершавую кожу с длинными ресницами. Он принадлежал слонихе, которая пыталась головой продавить крышу кабины. Крыша затрещала, немного осела, но выдержала напор. Тут же наискосок через дверцу прошли бивни. Я мог дотронуться до глаза пальцем. Потом, к моему облегчению, он исчез, не разглядев, как мне показалось, нетронутый мозг металлического зверя. Я на мгновение представил себе хозяйку глаза, срывающую с нас головы, как бананы с дерева.
Возникла еще одна громадина — в ней одной ярости оказалось больше, чем во всех других,— и нанесла удар в передок машины. Крыло смялось, как картон, бивень проткнул радиатор. Слониха ударила еще раз и приподняла машину одним движением головы, словно стог на вилах. Нанеся третий удар, она рванулась вперед, отчего «лендровер» прокатился задним ходом добрых тридцать метров и уткнулся в термитник.
