Когда его сменил другой оратор, мы познакомились. Жозеф Шагедольс, член Коммунистической партии, Оказался мэром парижского района Сент-Этьенн, где находится завод «Манюфранс». Власти намерены его закрыть. На заводе занято около двух тысяч рабочих. Это их голоса обеспечивают избрание «красного мэра». Закрытие «Манюфранс» — очередной шаг парижской администрации, чтобы этой ценой избавить Париж от пролетариата. Узнав, что я бывал во Вьетнаме, Жозеф улыбается:
— Рабочие «Манюфранс» в годы американской агрессии в Индокитае за свой счет отправили в Ханой тысячу велосипедов. Может, видели их там?
В ресторанчике под парусиновым навесом, купив у пожилой женщины в деревянной будке талоны (часть дохода, отчисляется в пользу «Юманите»), мы уселись за столиком, вынесенным прямо на траву. Выполняющий обязанности официанта комсомолец Клод Кловис приносит аперитив и немного краснеет, обслуживая нас: как-никак иностранные гости. За десертом — сырами — мы познакомились с ним основательнее, и тогда выяснилось, почему ячейка доверила ему столь ответственный пост на празднике. Оказывается, старший брат Клода работает официантом в ресторане на Эйфелевой башне и кое-что рассказывал о своем ремесле Клоду. Может, устроит к себе и его?
— Так вот, товарищи, как у брата сложатся дела дальше, неизвестно. Их там сто восемьдесят два служащих, и, возможно, всех их уволят. Ресторан хотят закрыть, и они собираются протестовать там, у себя на башне, на весь Париж. Пусть закроют и Эйфелеву башню.
— А сам еще в школе учишься?
— Какое там!— вздохнул Клод.
Через несколько дней я прочитал в газете «Паризьен»: «В этом учебном году в Парижском районе отмечено новое снижение числа учащихся: на две тысячи детей в начальных классах, на пять — в средних и на три — в старших». Газета сообщала также, что преподаватели, требуя повышения зарплаты и улучшения условий труда, намерены сразу после начала учебного года объявить суточную забастовку в Амьене, Бордо, Кайе, Клермон-Ферране, Пуатье, Ренне, Руане, а затем и в Париже.
...В Парижском метро стены отданы рекламе. На линии, по которой я добирался до станции «Пуассоньер» неподалеку от гостиницы, чаще других попадался такой плакат: улыбающаяся блондинка извещала пассажиров, что отныне, перестав сидеть дома и пойдя на работу, она всегда пребывает в прекрасном настроении. Губной помадой кто-то написал поперек плаката: «А если этой работы нет?»
