Что особенного ему предстояло совершить? Сесть в корабль, такой, как уже летавшие несколько раз? Выдержать давящие при взлете и посадке перегрузки, вибрацию? Почувствовать впервые человеческим естеством, что такое неведомая пока никому из землян невесомость — не на минуту, на полтора часа? Только это? Да, и это. Но ему предстояло и нечто иное. Гораздо большее. Ему предстояло осуществить мечту. Мечту всей жизни другого человека — Главного конструктора. Мечту, вобравшую в себя помыслы и дерзания многих землян прошедших лет и веков.
Как в калейдоскопе, в памяти проскакивают кадры исторических этих последних перед стартом часов, минут, секунд. И вот...
— Ключ на старт!
И как эхо ответ оператора у пускового пульта:
— Есть ключ на старт.
— Протяжка один!
— Есть протяжка один.
— Продувка!
— Есть продувка.
— Ключ на дренаж!
— Есть ключ на дренаж. Есть дренаж!
— Зажигание!
— «Кедр»! Я— «Заря-один». Зажигание! — это Королев.
Из динамика доносится голос Гагарина:
— Понял вас, дается зажигание...
— Предварительная!
— Есть предварительная.
— Промежуточная!.. ГЛАВНАЯ!! ПОДЪЕМ!!!
И тут же голос хронометриста:
— Одна... две... три... Это секунды.
И вдруг сквозь шорох помех и доносящийся снаружи обвальный грохот двигателей голос Юрия:
— ПОЕХАЛИ-И!!!
И голос Королева: «Желаю вам доброго полета-а-а!»
Это было 12 апреля 1961 года в 9 часов 7 минут.
А за два часа до этого...
Автобус подошел почти к самой ракете. Из передней двери в ярко-оранжевом скафандре показался Гагарин. Несколько чуть неуклюжих шагов, и он, вскинув руку к гермошлему, докладывает.
— Товарищ председатель Государственной комиссии, летчик-космонавт старший лейтенант Гагарин к полету на первом космическом корабле-спутнике «Восток» готов!
Они обнимаются по-мужски, крепко. Потом — с Сергеем Павловичем, генералом Каманиным. Сергей Павлович смотрит на Юрия ласково и спокойно. Отец, провожающий в трудный и опасный путь сына, ни взглядом, ни словом не открывающий свое волнение и тревогу.
— Ну, Юрий Алексеевич, пора. Нужно садиться!
Обнялись в последний раз. Юрий отходит от провожающих. Я поддерживаю его под руку. Поднимаемся на пятнадцать ступеней лестницы к дверке лифта. Здесь, на площадке, он чуть задержался, повернулся к провожающим, поднял руки в приветствии: «До свидания, Земля, до свидания, друзья!»
Вот мы в кабине лифта. Две минуты подъема — и верхняя площадка. Подходим к открытому люку кабины. Юрий осматривается и, улыбнувшись нашим монтажникам, спрашивает:
