Боевой опыт командиров и бойцов китайских вооруженных сил был весьма своеобразен. Самые крупные бои, которые им приходилось вести после изгнания в 1949 году чанкайшистов с континента, приходятся на войну в Корее, инцидент на китайско-бирманской границе и захват островов вдоль Чжецзянского побережья в 1955 году, вооруженный конфликт с Индией в 1962 году. Семнадцать лет, последовавших за этим, армии отводилась в основном роль орудия в руках клик, захватывавших в Пекине реальную власть.
Стратегическое мышление высших командиров сводилось к твердому усвоению «шести условий» Мао Цзэдуна, без наличия которых навязывать врагу бой возбранялось. В эти условия входят: «Поголовная помощь населения армии, выгодные позиции для ведения боя, полная концентрация собственных сил, знание слабых мест противника, учет его физического и морального состояния, а также наличие у него ошибок».
Среднее и низовое командирское звено заучивало «Три условия победы»: героизм солдат, опыт офицеров, постоянный шпионаж. Что же касается солдат, то вот что, например, им предписывалось в наставлении по борьбе с танками, находящимися на вооружении вьетнамской армии: «Если мы будем подходить к ним по принципу раздвоения единого, уклоняться от их сильных сторон и бить по слабым, то сможем хитроумно победить их». Это вдалбливали в головы людям, которые, порою до начала боевых действий танков и в глаза-то не видели.
Как бы ни приподнимала престиж армии пропаганда, в Китае отношение к ней оставалось в определенной степени в русле той традиции, которая издавна бытует среди большинства китайцев. Презрение к военной карьере у них воспитывалось самой историей. В войска китайцев загоняли в прошлом монгольские, а потом маньчжурские завоеватели-владыки.
«Из хорошего железа не куют гвоздей, порядочную девушку не отдают в певички, из приличного человека не делают солдата», — цинично говорили мандарины.
Германский офицер, служивший в начале века в Цинской армии, писал: «Китайский военный гений заключается в следующем. Обоснованные планы ему неизвестны, длительная организационная работа тоже. Выдумывают поход, наносят удар, теряют несколько тысяч каналий, о которых никто не сожалеет, забирают приличную дань и отходят восвояси. Вот и все. Война в Китае отличается от бандитизма только покровительством главы государства».
Разумеется, имелись и совершенно иные традиции — крестьянских повстанческих армий, национальных армий 20-х годов, соединений китайской Красной армии. Но армия КНР вышла из бурных лет «великой пролетарской культурной революции» и маоистских чисток, значительно растеряв опытные военные кадры. Зато культивировались в ней шовинистические, великоханьские настроения. Уровню воинского искусства командиров-маоистов, пользующихся военными средневековыми хитростями времен «троецарствия», соответствовала и мораль их подчиненных. В первые дни февраля толпы плохо вооруженных китайских пехотинцев пешком топали по минным полям, чтобы расчистить в них проходы. Такова тактика «человеческого моря», которая уходит корнями в полное равнодушие к «потере нескольких тысяч каналий, о которых никто не сожалеет».
