А тогда, в Александре, молодой Махонго ни о чем таком не думал. По субботам он, как водится, захаживал в бар, заказывал виски, играл в карты, болтал о пустяках с приятелями. Пропустив по стаканчику, они тайком пробирались в женский квартал, где проживала возлюбленная Роберта — приятеля Джекоба. У той было много подруг, и, собравшись шумной компанией, они весело и бездумно проводили время.
— Только сейчас я осознаю, — говорит мой собеседник, — что был в том веселье сильный привкус горечи. Все походило на загул скорее с горя, чем с радости.
Александра — это гетто, непохожее на другие. Живут там в основном те, кто работает в городской сфере обслуживания или в качестве прислуги у частных хозяев. А кто не знает, что хорошая прислуга лишь та, которая не обременена семейными заботами и в любое время может выйти на работу. Поэтому официально за Александрой закреплен «холостой» статус. Женщины и мужчины живут там в разных кварталах. Обзаводиться семьей запрещено. А если уж такое произошло, то южноафриканская «демократия» предлагает альтернативу: или живите отдельно друг от друга, или убирайтесь в бантустан и там устраивайтесь как заблагорассудится. Второй вариант, всем известно, незавидный: в бантустане не найдешь ни жилья, ни работы.
Устраиваются кто как может. Но полиция постоянно проводит облавы в Александре и наводит там «должный порядок», разлучая десятки супружеских пар...
Правую бровь Джекоба пересекает длинный и глубокий шрам. Он особенно четко выступает сейчас, когда мой собеседник взволнован и лицо его напряжено.
— Откуда это у тебя?
— Полиция. Первый урок классового сознания.
...Огромные полицейские фургоны, словно танки, вползли на улицы Александры. Они с черепашьей скоростью двигались по параллельным улицам, шаря фарами-искателями по темным закоулкам. Проехав несколько метров, фургон останавливался у очередного барака, и полицейские устремлялись во внутренний дворик. Иногда оттуда выволакивали полуодетых, отчаянно отбивающихся людей — мужчин, женщин, детей — и бросали в фургон. Обитатели Александры, увидев из окон происходящее, лишь зевали и отправлялись обратно в постель. Шла самая что ни на есть рутинная операция южноафриканской полиции — облава на нарушителей «закона о пропусках».
В ту ночь улов у блюстителей порядка был не слишком богатым. В стенном шкафу у Мириам, работавшей служанкой у адвоката, отыскали ее мужа — бывшего шахтера с золотых приисков, ныне безработного. Продавщица Элен нелегально впустила к себе сестру из Порт-Элизабета. А у Салли, работавшей в швейной мастерской, забрали старуху мать, которая раньше жила в бантустане Сискей, но, потеряв мужа-кормильца, вынуждена была отправиться к дочери. Теперь после непродолжительного пребывания в участке ей предстоял обратный путь — скорее всего навстречу голодной смерти.
