В этом, казалось бы, несложном укладе общественной жизни государства апартеида есть одно «но». Белые господа в южно африканских городах нуждаются в услугах, предприятия — в чернорабочих, магазины, рестораны и бары — в уборщицах посудомойках и грузчиках. Все эти вакансии южноафриканская «демократия» любезно предоставляет африканцам.
Но чернокожие рабочие должны где-то жить. «Ни в коем случае не бок о бок с белыми!» — заявляют руководители страны. Так вокруг городов появились африканские гетто. В Йоганнесбурге это Соуэто, Александра, Леназиа, в Порт-Элизабете — Нью-Брайтон, в Ист Лондоне — Парксайд. Их десятки по всей стране.
Мой собеседник — из Александры. Работал грузчиком в одном из универсальных магазинов Иоганнесбурга. Это там у него огрубели до каменной твердости руки, сгорбились, словно под вечной тяжелой ношей, плечи.
Заметив, что я разглядываю его ладони, Джекоб усмехнулся.
— Даже во сне иногда вижу перед собой громадные горы тюков, ящиков, мешков, которые я один должен перетаскать. А ведь там все было наяву...
Ему было семь, когда от непосильной работы на золотых приисках слег и умер его отец. У матери осталось пятеро детей. Она зарабатывала на жизнь стиркой чужого белья от зари до зари Джекоб нанялся мыть посуду в одном из баров. Через полгода семью постиг второй удар от дизентерии и истощения умерла младшая сестренка.
— Когда мы поняли, что болезнь серьезна и жизнь сестры в опасности, — рассказывал Махонто, — то решили перейти на хлеб и воду. Сэкономив таким образом деньги, мы смогли бы купить нашей Дженни хоть немного доброкачественной пищи. Увы, было уже поздно
Африканцы в ЮАР быстро привыкают к тому, к чему, казалось бы привыкнуть нельзя. В семью Махонго смерть вошла обыденно и просто. Через несколько лет после сестры скончался от аппендицита брат, а еще три года спустя — мать не выдержала непосильной работы.
Ее похоронили на пустом пыльном кладбище. Оставшиеся в живых братья и сестры постояли недолго над свежим могильным холмиком, простились и разъехались кто куда в поисках счастья. Джекоб отправился в Александру
Так же как каждый негр в Америке знает, что такое Гарлем, любой африканец в ЮАР знает, что такое Александра. Это огромное пространство, сплошь застроенное бараками. В каждой комнате — по восемь-десять коек. Никаких удобств. Единственное достояние квартала — пивная. И еще лавчонка где можно приобрести в кредит кое какую одежду, пару ботинок или рекламный журнал.
