Поэтому на следующее утро с первыми лучами солнца мы выехали к месту будущей строительной площадки. В дальнейшем этот маршрут изрядно надоел нам, но в первый день все казалось интересным, и мы, что называется, во все глаза вглядывались в стремительно бежавший по сторонам дороги пейзаж: «выстриженные» в высокой траве саванны прямоугольники полей; маячившие в голубоватой дымке у горизонта скалистые гребни гор; изредка выскакивавшие из-за очередного поворота к дороге небольшие деревушки из трех-четырех хижин.
И вдруг на узкой тропке, вьющейся по обочине, мы увидели шедших гуськом четырех стройных девушек. На головах у них мерно покачивались расписные кувшины-калебасы с узким горлом. Цветные длинные юбки, ниспадавшие складками до земли, скрывали ноги так, что создавалось впечатление, будто девушки не идут, а тихо плывут в воздухе над тропинкой, как танцовщицы в нашей знаменитой «Березке». Увидев остановившуюся перед ними машину, они замерли на месте с возгласом «Ой-ин-бо!» — позднее этот возглас, означающий «Белый человек!», стал для нас привычным, — причем лица их выражали крайнее изумление. Однако, заметив, что наш переводчик Саша Фадеев наводит кинокамеру, вся четверка, закрыв лица руками, с визгом и смехом мгновенно исчезла за ближайшими кустами.
Наконец, миновав последний, угрожающе узкий мостик из грубо обтесанных бревёшек, мы подъехали к довольно большой деревне. За ней в просветах между стволами цветущих акаций и огромных баобабов ярко блестела широкая полоса Нигера с теряющимся в белесой дымке дальним берегом.
— Аджаокута, — объявил торжественно наш заботливый опекун мистер Лаваль, инженер-нигериец из Управления стали.
Распугивая не привыкших к технике деревенских кур и собак, безмятежно дремавших на дороге, «рейнджровер» влетел в деревню. Этот день в Аджаокуте был базарным, и сюда по традиции стекались окрестные крестьяне со своими нехитрыми товарами. На циновках, расстеленных на земле, красовались огромные клубни ямса и кассавы, связки бананов, мешки с кукурузным зерном, всевозможная зелень и бесчисленное количество жестянок с пальмовым маслом.
Наше внезапное появление вызвало целый переполох: торговые сделки были моментально забыты, и вокруг машины началось вавилонское столпотворение. Каждому хотелось не только получше нас рассмотреть, но и потрогать. Наиболее смелые пытались влезть в машину. Сыпались вопросы, на которые мог ответить только мистер Лаваль, понимавший язык племени игбирра, живущего в здешних местах.
