Долго вспоминал, где же он видел этих залитых смоляной чернотой птиц? Уже доносился от коша лай собак и пахло сосновым дымом, когда обожгла догадка: «Кавказский тетерев!» Эту редкую птицу с длинным, разделенным надвое хвостом он приметил у деда в старой, 1895 года издания, книге профессора Московского университета М. А. Мензбира «Птицы России». Только на рисунке там не все было правильно, но Олег об этом еще не знал, как не знал и того, что с этой встречи завяжется узелок, потянется ниточка, которая через десять лет приведет его снова в эти горы, и кавказский тетерев станет предметом его постоянных исследований...
Рабочая биография Олега Анатольевича не раз сворачивала от «генеральной линии» его судьбы. Но когда ему, учителю русского языка и литературы, предложили место препаратора в Тебердинском заповеднике, он, не раздумывая, согласился.
Сложная у него была задача... Сложная не столько по исполнению, сколько по тому внутреннему напряжению, которого она от него требовала.
Ему приходилось и раньше стрелять в животных, но то было в пылу охоты, в азарте погони. А теперь... Он должен был вместе с егерем найти, выследить зверя, хладнокровно оценить, подходящий ли это экземпляр (слово-то какое препарирующее — экземпляр!), и спокойно послать пулю, с тем чтобы потом «оживить» животное, заново создав в навсегда замершем чучеле.
Привыкнуть к этому Олег Анатольевич не мог, и нередко его карабин запаздывал, «терял голос», а раздавался только раскатистый выстрел егерской винтовки.
В 1969 году Олег Анатольевич заочно поступил в сельхозинститут по специальности «охотоведение», а спустя два года был зачислен в том же заповеднике на должность младшего научного сотрудника-орнитолога. С этого-то рубежа, этой межевой, «пограничной» даты и началось, собственно, то главное в его работе, чем он занят, захвачен по сей день... Почему он выбрал орнитологию? Любит он это дело — и все. За что любит птиц? За парение, невесомость, причастность к небу. И охотиться за птицей в горах трудней, чем за зверем: минута полета — и она на другой стороне ущелья; а попал — погибает, как правило, сразу.
Тут все внезапно: и появление и исчезновение. В общем, для Витовича работать с птицей интересно, и особенно с кавказским тетеревом. Другие редкие птицы, как бы сознавая собственную неповторимость, оберегают свою жизнь — от первых заморозков до весенних дней — на далеких теплых берегах. А тетерев, верный горам, мужественно переносит и стужу и ненастье, словно привязанный к этим дымящимся метелями вершинам невидимой нитью.
