В воскресенье в один из таких вечеров за мной в гостиницу заехал учитель Ву Нгот, хрупкий человек в салатового цвета рубашке, очень смуглый, с мягкой улыбкой, будто застывшей у него на губах навсегда. Тормоз на его велосипеде, видимо, не работал, и, он, цепляя подошвой сандалии по гравию, подъехал ко мне со словами «Добрый вечер, готовы?»
Накручивая педали, мы продвинулись к старому мосту на левобережье и возле рынка Донг Ба свернули в переулок, где помещалась одна из самых крупных школ района Фуан. Во дворе ее толпились сотни три людей. Уже по тому, как почтительно приняли у нас велосипеды, ясно было, что учитель Ву Нгот пользуется тут большим уважением. Сразу ударили колотушкой по гонгу. Двор опустел, зажегся вдруг электрический свет в двух десятках классов. Просторные комнаты со множеством окон, между которыми гулял смягчающий жару сквознячок, были заставлены длинными столами и скамьями. На стене висел кусок зеленой клеенки, заменявший доску. Аудитория собралась самая пестрая: мальчишки всех возрастов, седые старики, матери с детьми, бывшие сайгонские солдаты в старой форме со споротыми знаками различия, сморщенные старухи с папиросами. Мы шли от дверного проема одного класса к другому, но картина повторялась без изменений.
— Может быть, вам покажется невероятным, что Хюэ, город университета, многих институтов, больших национальных культурных традиций, шел в прошлом впереди всех южновьетнамских городов по проценту неграмотных, — сказал Ву Нгот. — В городе у нас насчитывается одиннадцать районов. В десяти из них мы покончили с неграмотностью. Четыре тысячи сто человек из числа совершенно не умевших ни читать, ни писать научились этому. Но еще больше двух тысяч должны учиться. Кстати сказать, все неграмотные из центрального района Хюэ. Они речники, живут на воде, привязаны к рыбному ряду на Донг Ба, а также частично мелкие ремесленники или торговцы... Жизнь их в прошлом была тяжела, а будущее не обеспечено. Многие до сих пор не могут приходить и сюда. Учим их на берегу. Хотите посмотреть?
Темные улицы Хюэ по вечерам украшают тоненькие пунктиры едва заметных огоньков, тлеющих в плошках и масляных лампах уличных торговок чаем, сладостями, фруктами, сушеной рыбой и табаком. Расплывчатые тени встречных велосипедистов скользили мимо. Причудливые очертания декоративных урн, стоявших на набережной, мелькнули на фоне светящейся серебром реки. Удивительно, как мог Ву Нгот ориентироваться в этой темноте? Да и выявлять неграмотных среди людей, исчезающих на весь день и появляющихся на берегу или на рынке только вечером, тоже, видимо, нелегко.
