— Проводите меня до входа в квартиру патера. Но в дом я зайду один. Вы останетесь на улице, только постарайтесь никому не бросаться в глаза.
Дверь распахнулась, едва только Коллинз нажал на кнопку звонка.
— Входите, — услышал он знакомый голос.
Пожав Коллинзу руку, Дубинский проводил его в маленькую комнату.
— Я все сделал так, как вы просили: меня никто не видел, — сказал Коллинз. — Но кто же держит под наблюдением главный вход?
— ФБР.
— ФБР?! — переспросил недоверчиво Коллинз. — ФБР следит за вами? Но почему?
— Сейчас объясню, — ответил священник. — Прошу вас, присаживайтесь. Не хотите ли чаю или кофе?
Отказавшись, Коллинз присел на край дивана. Священник опустился в кресло рядом и сразу перешел к делу:
— Сегодня утром меня посетил некто мистер Гарри Эдкок, предъявивший мне удостоверение ФБР.
— Что ему от вас понадобилось? — удивился Коллинз.
— Он хотел знать, в чем исповедовался мне перед смертью полковник Ной Бакстер. Объяснил свой интерес к этому соображениями охраны внутренней безопасности государства. И, если бы не одно обстоятельство его визита, я был бы склонен рассматривать подобную просьбу как продиктованную добрыми, хотя и непродуманными намерениями; но, когда я отказался нарушить тайну исповеди полковника, мистер Эдкок начал мне угрожать.
— Угрожать? Вам? — переспросил Коллинз.
— Да. Но прежде всего я хотел бы узнать, откуда этому Эдкоку известно, что полковник Бакстер говорил со мной перед смертью и успел исповедоваться? От вас?
Коллинз напряг память и тут же вспомнил.
— Верно. С похорон Бакстера я возвращался в одной машине с Тайнэном и Эдкоком. По дороге мы говорили о полковнике, и совершенно невинно, просто мысль об этом не оставляла меня, я сказал, что Бакстер перед смертью очень хотел меня видеть, но я опоздал. Упомянул и о том, что вы последним разговаривали с полковником, но отказались отвечать на мои вопросы, сославшись на тайну исповеди. — Коллинз нахмурил брови. — Так вы говорите, что Тайнэн послал своего грязных дел мастера к вам, чтобы узнать о последних словах Бакстера? И, услышав ваш отказ, Эдкок пытался угрожать? Просто невероятно!
— Может, и не так уж невероятно. Но судить об этом вам.
— Чем же он угрожал?
Отец Дубинский вперил взгляд в журнальный столик.
— Отнюдь не намеками или обиняками. Обыкновенный шантаж, прямая и открытая угроза. Видимо, ФБР тщательно покопалось в моем прошлом, что в наши дни в порядке вещей, я полагаю?
