Покладистые великаны саванны
В Национальном парке Серенгети, на севере Танзании, на сравнительно небольшой площади в 13 тысяч квадратных километров, живут четыреста тысяч антилоп, двести тысяч зебр, примерно полмиллиона газелей. По сравнению с этими цифрами жирафье поголовье в Серенгети выглядит весьма скромно: всего каких-то одиннадцать тысяч. Но, когда научный центр имени Михаэля Гржимека (1 Михаэль Гржимек — сын известного профессора Бернгарда Гржимека, автора книги «Серенгети не должен умереть», погиб в авиационной катастрофе в 1959 году во время научных исследований в Национальном парке. «Он отдал все, что имел, даже жизнь, чтобы сохранить диких животных Африки», — написано на его памятнике.) в Банаги приступил к детальному изучению животных этой территории, он, естественно, не мог пройти мимо «самого длинношеего». Ведь Серенгети расположен в саванне, где древесная растительность ограничивается колючими зонтичными акациями, которые составляют основную пищу жирафов. С помощью длинного, гибкого и совершенно нечувствительного к уколам колючек языка жираф обвивает ветки и обрывает самые нежные листья. Если же учесть, что его дневной рацион равняется примерно ста килограммам, то становятся понятны опасения за судьбу акациевых лесов в саванне.
Проверить их обоснованность и взялся английский зоолог Робин Пеллеу.
«На первый взгляд задача эта проста. В редколесной травянистой саванне гиганты должны быть видны на большом расстоянии.
Следовательно, остается выбрать определенное стадо, понаблюдать, какое расстояние оно покрывает во время кормежки, а потом сесть за стол и произвести соответствующие расчеты. Увы, при наблюдениях за животными простых задач не бывает. Взять хотя бы саму саванну — она отнюдь не похожа на вольер зоопарка. Приветливая и гостеприимная равнина, поросшая густой травой, встречает исследователя весьма враждебно: в ней и шага не ступишь, не зацепившись за колючий кустарник или не оцарапавшись о твердый как железо шип акациевой поросли. Единственный выход — «лендровер».
Но попробуйте поколесить на нем без дорог по густой траве со скоростью 50—60 километров, рискуя угодить колесом в какую-нибудь выбоину или нору, отчего сразу ломается ось, а еще хуже — врезаться в термитник, и вы поймете, что значит наблюдать за животными в естественных условиях. Причем жираф не думает о вашей безопасности и при всей своей кажущейся неуклюжести может развивать скорость до 50 километров. На экране этот своеобразный плавный галоп, когда животное далеко назад откидывает шею и голову, а затем глубоко кланяется при каждом прыжке, производит комичное впечатление. Трудно поверить, что это не замедленная съемка, а бешеная гонка по пересеченной местности.
