«Описание месторождения ископаемого зеленого цвета, открытого в удельном имении Пермской губернии и названного в честь господина Министра Императорского Двора волконскоитом».
«Я буду министром. Буду! — ликовал Перовский. — Петергофская гранильная фабрика моя, и я сделаю все, чтобы она понравилась государю...»
Коковин при свечах работал над яшмовой шкатулкой. Розовые, багровые, матово-желтые прожилки змеились по бледно-зеленому фону. Крышку Коковин делал без всяких ухищрений и рельефов, чтобы глаз мог любоваться природной красотой камня.
В дверь постучали. Учтиво вошел аптекарь Гельм. Сняв шляпу, он извлек из нее маленький узелок.
— Я кое-что интересное приобрел на Никольском рынке. И знаете у кого? У любимца вашего, Максима Кожевникова...
— Показывайте, показывайте, дражайший Максимилиан. Хвастайтесь. Все пополняете свою коллекцию?
В узелке находился десяток невзрачных зеленоватых камней. Коковин сразу же увидел, что ни один не годится в огранку.
— Вот этот камень он назвал «зеленым алмазом».
— Зеленый алмаз? Это демонтоид, друг Максимилиан. По-гречески означает «алмазоподобный». Эта разновидность граната, будучи не трещиноватой, считается драгоценностью. Весьма красивый нежно-зеленый цвет... Если вы отошлете этот кристалл графу Перовскому, известному собирателю камня, то вы его порадуете.
— А это вроде бы зеленый аквамарин, — сказал Гельм.
Коковин насторожился. Он долго рассматривал обломок зеленого камня, взвесил его на ладони.
— Тяжесть его, кажется, более значительна, нежели у аквамарина.
— Значит, это...
— Это берилл, — задумчиво сказал Коковин. — А там, где встречается берилл, может встретиться и изумруд.
Вечером этого же дня Коковин встретился с Кожевниковым, и они решили вместе пойти к таежным шурфам, где был найден берилл.
— Директор гранильной фабрики господин Казин. Очень просит принять-с.
— Пусть войдет.
Перовский встал из-за стола, подошел к витражному окну. Сегодня на руке его были перстни с красными камнями. Он поднес руку к оранжевому стеклу. Солнце, пройдя сквозь него, окропило камень торжественными винно-желтыми искрами. Перовский поднес руку к синему стеклу. Камни померкли и налились недоброй угольной чернотой.
— Ну что, Дмитрий Николаевич, пишет тебе наш гений камня?
— Ваше превосходительство, — Казин осторожно прокашлялся. — Он... он отказывается...
— Отказывается? И вы в письме упомянули, что я к сему причастен?
