— Бойцы! Первичная задача выполнена. Следующий пункт — Этну. Для тех, кто в первый раз кинотеатре, повторяю — вести себя достойно. На женщин в упор не глядеть… Корнет, подтверди внимание… Порядок… Что бы ни произошло — огонь ТОЛЬКО по моей команде. Разговаривает командир. Остальные — по моему прямому приказу. Походным маршем вперед… Марш!!!
До вечера должны успеть…
Особенность криотской атмосферы в том, что аморфная ее составляющая обладает необычным видом вязкости.
Динамическое трение у субстанции нулевое. Сопротивление статическое — достаточно велико.
На практике — чтобы прийти в движение, необходимо приложить некоторое усилие, рассечь упругую вату вокруг. Но, тронувшись с места, начинаешь легко скользить, пока вновь не коснешься ногой земли.
Приноровиться можно. А уж не использовать подобные чудеса было бы просто глупо.
Вместо громоздких механических средств передвижения — под колени спецкостюма установлены толчково-реактивные ускорители, с высокой частотой выбрасывающие порции аморфной воды. В результате — возникает ритмичная тяга и десантнику остается лишь, в такт ей, отталкиваться от дна то одной ногой, то второй — поочередно. Скорость марша достигает ста километров в час, по зеркально-ровной поверхности. По криотскому рельефу — уверенные полсотни.
Отряд скользил дном оврага, поросшего древоподобными растениями, но достаточно свободного, чтобы нестись, словно упорядоченное стадо антилоп.
Сторр держался в середине строя, как и положено командиру, время от времени поглядывал на Корнета, который раз в минуту сбивался с ритма, спотыкался и нагонял командира опять.
Настроение было великолепным. К тому же, вспомнил, где слышал давешнюю мелодию.
Невероятно, но даже у такого фанатически трудоспособного десантного командира, каким был Рикк Сторр, бывают увольнительные.
Обычно Рикки использовал их, чтобы банально отоспаться. Но две недели назад, почему-то, неожиданно в первую очередь для самого себя, Сторр побрился, надел чистый китель и отправился в бар на центральной аллейке столицы Арно, планеты базирования.
Здесь не было суеты — движение аэромобилей, равно, как и иных транспортных средств — было запрещено, Шикарная публика прогуливалась вдоль голографических вязов, шелестевших листвистыми ветвями столь натурально, что об иллюзорности могло сказать лишь знание о ней. Растительности в мегаполисе, раскинувшемся почти на весь континент, не было уже лет семьдесят. Впрочем, современные технологии успешно ее заменяли.
