Правда, уже тогда я многое понимала. Федеро отнял меня у отца с помощью слов, а не щегольского дуэльного клинка. И я освобожусь от мерзких теток-опарышей словами, а не силой оружия.
Ворота распахнулись настежь, и я вздрогнула. На Гранатовый двор рысью въехал всадник. Федеро! Он появился очень кстати, как будто прочитал мои мысли.
Он заметил меня раньше, чем подъехал к зданию, и ловко соскочил с седла.
— Девочка! — Неподдельная теплота слышалась в голосе Федеро; впервые кто-то по-человечески обращался ко мне с тех пор, как я поселилась в холодной каменной тюрьме. — Как тебе здесь живется?
— Ах… — Я готова была выплеснуть на него все свои несчастья и страхи, но потом оглянулась на дом. В тени под галереей стояла госпожа Тирей. — Дождь холодный, а солнце на небе очень маленькое. — Правда, даже такие слова вполне могли сойти за жалобу.
— Глупышка! — Он нагнулся и ласково убрал с моей щеки прядь волос. — Возьми плащ, и согреешься. Солнце не слишком-то любит Медные Холмы.
Плаща мне не давали, но я знала: пока госпожа Тирей подслушивает, ни в чем признаваться нельзя.
Федеро взял меня пальцами за подбородок, несколько раз наклонил мою голову туда-сюда. Затем посмотрел на мои босые ноги и голые плечи. Хотя выпороли меня очень больно, ни синяков, ни кровоподтеков трубка не оставляла. Тогда я поняла, что орудие пытки мои мучительницы выбрали не случайно. Мешок с песком должен был сломить мою волю, не уродуя.
— Чему ты научилась? — спросил он.
— Я умею готовить шпинат. И знаю одиннадцать разных стежков. — Несмотря на то что мне не хотелось хвастать, я невольно улыбнулась. — Знаю, когда нужно чистить поцарапанный стол лимонным соком, а когда — пальмовым маслом.
— Мы еще сделаем из тебя знатную даму! — Федеро широко улыбнулся, как будто мое заключение приносило ему только радость.
— Что значит «сделаем знатную даму»? — спросила я. Еще никто не объяснял, зачем я здесь.
— Всему свое время, девочка, всему свое время. — Он снова взъерошил мне волосы. — Пойду-ка побеседую с госпожой Тирей. Пожалуйста, присмотри за моей лошадью.
О лошадях я ничего не знала; только то, что они высоки, как Стойкий, но с безумными птичьими глазами на длинных, мягких мордах. Я решила присматривать за лошадью из-за граната, вдруг она взбесится. Ждать пришлось долго; заморосил холодный дождик.
Спустя какое-то время вернулся озабоченный Федеро.
— Оказывается, девочка, с тобой труднее, чем я думал, — сказал он. — Ум и гордость часто оказывают тебе плохую услугу. Эта игра — для терпеливых.
