Дорога становилась все хуже. Стали попадаться огромные непросыхающие лужи. «Урал» буксовал. Мы вылезали и подкладывали под колеса бревна.
— Вот она, вечная мерзлота, — говорит Магомет. — Хоть сорок градусов жары, все равно лужа не просохнет. Объехать бы ее, да только куда с притрассовой дороги денешься? Одна она, хоть и капризная. Дождь пройдет — раскиснет, не проедешь, а зимой снегом заносит. Да что делать? Пока железную дорогу не построят, притрассовая — главный путь сообщения.
Самое, пожалуй, тяжелое — зимник пробивать. В прошлом году сам пробивал, знаю. До Сургута сто семьдесят километров, а ехал неделю... В кузове старые покрышки с собой вез, как замерзну вконец, так покрышку на снег, оболью ее бензином, запалю и стою рядом, греюсь. Днем еще туда-сюда, а ночью едешь, светишь фарами, но кто знает — правильно едешь или нет? А сколько метелей я в кабине пережидал? Сидишь, руку из окна высунешь, не видно руки... Зато потом, как зимник пробили, он сразу главной автострадой стал. Пятнадцать тысяч тонн груза по нему в Коголымскую из Сургута привезли!
...Еще издали мы услышали тревожные сигналы. Но дорога давала крюк, и было не разглядеть, что там, впереди. Когда подъехали, увидели накренившийся «Магирус». Одним боком он стоял на дороге, другим в кювете, точнее, в болоте.
— Как же это тебя так угораздило, парень? — поинтересовался Магомет.
— Задремал...
— А я, когда спать хочется, начинаю свои песни петь, — сказал Магомет, доставая трос. — Пою-пою, разные слова вспоминаю, и все! Не хочется больше спать!
Когда «Магирус» был уже на дороге всеми колесами, раздался страшный скрежет. У нашего «Урала», переоборудованного для перевозки труб, сломалась ось прицепа. Шофер «Магируса» расстроился:
— Из-за меня...
— Из-за тебя! — хмуро сказал Магомет. — Конечно, из-за тебя! Все мои поломки из-за таких, как ты, головотяпов! Ну хоть бы раз я сам по себе сломался! Обязательно, или когда вытаскиваю кого-нибудь, или сзади подталкиваю... Нашел место где спать!
— Что же теперь делать?
— Тросом ось будем связывать! Что еще!
— Как же ты поедешь?
— Медленно поеду, как черепаха. Авось к утру доберусь до Коголымской, а ты еще раз за рулем засни! Шофер называется!
Дальше мы ехали очень медленно, старательно притормаживая на горках. Петля, соединяющая ось, доверия не внушала.
Быстро темнело. Северную белую ночь можно сравнить с акварельным рисунком, где верхняя часть высветлена, а нижняя густая и темная и нет между предметами четких границ, один как бы перетекает в другой. Обратный путь всегда кажется короче. Но только не сейчас. Чтобы скоротать время, говорим с Магометом о дороге, о людях, о доме.
