От Днепро-Бугского канала едем прямо на юг, к Украине. Глубоко ошибается тот, кто представляет Полесье как царство бесконечных болот. Это односторонне книжное представление уже принесло Полесью много бед. Благоустраивая болотный край, мы порой не замечаем, что он одновременно песчаный. Сыпучие полесские пески встали за нашей машиной двадцатикилометровым пыльным хвостом, а болота все нет, воды все нет. По прогнозам, уже в 1985 году на Полесье будет большой дефицит влаги. Рассматриваются возможности переброски на Полесье вод Немана и Западной Двины...
Болото на Полесье всегда начиналось неожиданно, граница песка и торфа была отчетлива, как линия моря и берега. Когда-то для полещука это была граница сытости и голода, совсем коротенькая граница, ибо освоить большие площади торфяников он не мог. Теперь же пески и болото разделяет канал, уходящий к горизонту. Резкой границы не видно, торф как бы растворился в песке — получилось нечто серое. Видимо, торфяник здесь долго и беспощадно, эксплуатировали, снимая с него пенки, пока его не выдуло ветром, не вымыло водой.
Мои предположения подтвердило замечание главного лесничего Пинского лесхоза Андрея Васильевича Ткачева:
— Осушено лет восемь назад. Это не наш канал — колхозный. И угодья не наши, — уточнил он.
Проехали еще немного. Поле по обе стороны канала кончилось, и началось... непонятно что: выкорчеванный лес был свален в высоченные кучи, но не хотел умирать и пышно зеленел; между кучами торчали неубранные пни, уже поднялись маленькие березки, и лишь кое-где приютились узкие грядки картофеля.
— Что это? — вырвалось у меня.
— Наш участок, лесфонд, — спокойно пояснил Ткачев. — И канал наш, года четыре, как мы впустили его в колхозный.
— А картофель чей, Андрей Васильевич?
— Лесники себе сажают, не пустовать же земле...
Дальше водитель ехать не рискует: дорога вдоль канала — месиво грязи. Выходим из машины и, глядя на высокий густой лес — береза, осина, ольха, ведем такой разговор:
— Непроходимое место было, — вспоминает Ткачев. — Деревья стояли в воде.
— Значит, после осушения они будут лучше расти?
— Нет, — ответил Ткачев. — Этот лес больше не вырастет. После осушения он, наоборот, начнет сохнуть. Его срочно рубить надо.
— Почему же не рубят?
— Леспромхоз неохотно берет такие участки: древесина малоценная. Но никуда не денутся, вырубят!
— А что же будет здесь, когда вырубят?
— Лесокультуры.
