Он сказал, что карнавалы в Кадисе проводятся вот уже около четырехсот лет, что они всегда столь же веселы и жизнерадостны, что истоки их уходят куда-то в карнавальные традиции Италии и Кубы.
Алькальд не сказал, правда, что последние тридцать лет карнавалы в Кадисе не проводились. Видно, власти не хотели выслушивать критику даже в форме куплетов. Теперь обычай возрожден.
Да, праздник в Кадисе нам понравился, но зато разочаровало знаменитое андалузское фламенко, которое мы услышали через несколько дней в Гранаде. В узком и длинном сарае с тщательно выбеленными стенами, которые ради туристов были завешены медными кастрюлями и сковородами, усталые цыганки без всякого энтузиазма притопывали каблуками, прищелкивали кастаньетами и вели душераздирающие речитативы о всеиспепеляющей страсти и неукротимой ревности. Вероятно, нам просто не повезло с исполнителями, и, может быть, именно это имел в виду знаменитый сын Гранады поэт Федерико Гарсиа Лорка, когда предостерегал: «Нельзя допустить, чтобы нить, связывающая нас с загадочным Востоком, была натянута на гриф кабацкой гитары».
Мы слушали фламенко в Албайсине — арабском квартале Гранады, расположившемся на склоне холма у речки Дардо. Здесь, словно в срезе геологического пласта, окаменел зримый образ халифата Аль-Андалуз: узкие кривые улочки, глинобитные белые домики-сараи, окруженные глухими стенами. Все окна открываются только внутрь дворика. Тяжелые засовы и плотные ставни ревниво оберегают от постороннего ока гордую бедность обитателей Албайсина, вопиюще контрастирующую с ослепительным великолепием дворцов Альгамбры, высящихся на другом берегу реки.
Четыре десятилетия назад — в июле тридцать шестого года — Албайсин стал местом первой кровопролитной схватки гражданской войны, предвестием трагедий Герники и Овьедо. В лабиринте этих переулков и тупиков три дня отбивались безоружные рабочие Гранады от франкистских мятежников, обрушивших на беззащитный Албайсин авиабомбы и снаряды. И когда отчаянное в своей обреченности сопротивление было сломлено, фашисты учинили здесь чудовищную резню, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков.
В кудрях у Гвадалквивира пламенеют цветы граната.
Одна — кровью, другая — слезами льются реки твои, Гранада, — писал Лорка.
Он был расстрелян фашистами месяц спустя на опушке оливковой рощи, близ дороги, ведущей из Гранады в поселок Визнар. Палачи убили поэта-антифашиста, но не смогли убить память о нем.
