Капатас — это приставленный хозяином надсмотрщик, который наблюдает за качеством работы.
В ожидании капатаса мы беседуем с парнями, выясняем, что работают они по найму. Своей земли ни у кого, разумеется, нет, вот и приходится браться то за сев, то за прополку, то за уборку, то еще за какие-нибудь работы. Чем они занимаются сейчас? Пропалывают сахарную свеклу. Сколько зарабатывают? Семьсот песет в день. За семь часов работы. Много это или мало? Они улыбаются и разводят руками. Хозяин считает, что много, а они не отказались бы получить и побольше. Хотя, конечно, спасибо и за это: безработица в Андалузии большая, желающих занять твое место много, привередничать не приходится.
На тропинке, идущей от шоссе, появляется капатас. Мужчина высокий, представительный, судя по походке, знающий себе цену.
Без пяти два. Капатас подходит, вопросительно смотрит на нас. Мы представляемся, снова просим разрешения снять этих людей за работой. Пожалуйста, он не возражает, если мы не будем мешать. Нет, мешать не будем. Все встают, натягивают резиновые сапоги и выходят на размокшие грядки. Два часа. Парни выстраиваются в цепочку и взмахивают маленькими тяпками. Работа началась. Цепочка медленно, шаг за шагом, движется по плантации, капатас идет сзади, помахивая прутиком и покуривая. От его бдительного взгляда не ускользает ни один пропущенный сорняк. За это ему и платит деньги хозяин. Парни мерно взмахивают тяпками, капатас пускает дымок, жаркое солнце безуспешно пытается подсушить размокшую землю, нежные зеленые стебельки чуть колышутся под легким ветром.
Нам удалось еще несколько раз пробить брешь в нашей строгой программе. Там же, близ поселка Лос-Паласиос, мы познакомились с Антонио, работавшим на своем огороде вместе с шестнадцатилетним сыном и девятнадцатилетней дочерью. Семейство хлопотало на грядках, где зеленели молодые побеги тыквы. Для каждого стебелька они сооружали крошечный навес, предохранявший растение от прохладного северного ветра и открывавший его теплым лучам солнца.
— Если повезет, сможем собрать ранний урожай, — говорил, вытирая пот со лба, Антонио. — За раннюю тыкву сможем взять на рынке в Севилье пять, а то и шесть песет с килограмма. А то потом, недели через полторы, цена упадет до трех песет. Вот и возимся тут в грязи, не дожидаясь, пока подсохнет...
Много ли у него земли? Нет, маловато: полгектара — огород, да еще полтора — виноградник. Кое-как сводит концы с концами. Хорошо — дети помогают. Но вот дочь уже, увы, на выданье. Скоро уйдет в другую семью, парой рук станет меньше.
