Мы рассматриваем плащи и шпаги, пожелтевшие фотографии и муляжи мощных бычьих голов. Эту коллекцию начал собирать еще сто лет назад отец Карлоса, и теперь в Севилье, а может быть, и во всей Испании, не найдется частного собрания, которое могло бы сравниться с сокровищами финки «Хуан Гомес».
Между прошлым и будущим
Эдуардо Саборидо еще молод: ему всего тридцать шесть лет, на вид не дашь и тридцати. А позади у него уже несколько лет подполья, с десяток арестов, полдюжины судебных процессов, по одному из которых — приговор к двадцати годам тюремного заключения. Отсидел он из них четыре с половиной года. «Послужной список», как видите, довольно богатый, но, если учесть, что речь идет об испанском коммунисте и профсоюзном вожаке, такая биография отнюдь не может считаться чем-то из ряда вон выходящим.
Встретиться с Эдуардо нам посоветовал еще в Мадриде Марселино Камачо — член ЦК Компартии Испании и руководитель национального секретариата Рабочих комиссий (1 Рабочие комиссии — появившиеся в конце 50-х годов профсоюзные организации испанских трудящихся. Раздраженные их растущей — в противовес официальным и послушным правительству «вертикальным» профсоюзам — ролью в мобилизации рабочих на борьбу за свои права, франкистские власти запретили Рабочие комиссии в ноябре 1967 года, после чего эта боевая организация трудящихся ушла в подполье и была вновь легализована лишь в 1977 году.). Поэтому в первый же свободный вечер после приезда в Севилью я созвонился с Эдуардо, и он с готовностью согласился встретиться с нами в отеле. Учитывая, что ситуация в стране сложная — ни компартия, ни Рабочие комиссии в те дни еще не были легализованы, а правые силы не прекращали антикоммунистических провокаций, — мы прежде всего показали Эдуардо наши документы. Мы понимали, что друзьям нужно соблюдать максимум осторожности и сохранять бдительность. Эдуардо улыбнулся, отшучиваясь. Заказали бутылку вина, что в Испании является непременным атрибутом задушевной беседы. За окном моросил нудный зимний дождик, омывающий оранжевые мандарины на Пласа Нуэва. Официант долго откупоривал бутылку «Риоха Алта», а потом тер салфеткой идеально чистый стол. Мы молчали, официант топтался возле нас, старательно глядя в сторону, потом отошел. Теперь можно было поговорить. Но сначала тост за дружбу, за успех испанских коммунистов, прошедших через без малого сорок лет подполья и продолжающих сейчас в новых сложных условиях борьбу за демократизацию страны.
