И пока любители аду-домбы договариваются о новых состязаниях в воскресенье в деревне Сигентур, Равана, не торопясь, поглощает свой гонорар.
Он достиг вершины.
Для него это была семидесятая по счету победа. На свой следующий бой он выйдет в красных лентах первого класса.
Л. Ольгин
Окончание. Начало в № 7.
Я вспомнила картину Рериха «Озеро нагов», и что-то неуловимо знакомое почудилось мне в ней. Так я все больше убеждалась, что постоянный отблеск Алтая лежит на многих его гималайских полотнах...
В Верхний Уймон мы вернулись за два дня, проведя в последний из них одиннадцать часов в седле. А потом из Усть-Коксы приехал «газик»; за его баранкой в спортивной куртке и лихо надвинутом берете сидел Алексей Кайдасынович Сакашев. И мы вдоль берега Катуни двинулись к Тюнгуру, мимо древних курганов Катанды. Это были такие же курганы, которые Рерих видел потом в Монголии, а позже и в Тибете...
Призраки Кара-Тюрека
Теперь я знаю, как вызываются призраки. Выбирается подходящая скала. Обязательно подходящая, иначе ничего не выйдет. И чем древней, тем лучше. Набирается в обычный туристский котелок вода. И если этой водой полить подходящую скалу в подходящем месте, то...
Но, как говорит Петр Яковлевич Антонов из Катанды, — надо все по порядку. Я ссылаюсь на него, потому что он имел прямое касательство к описываемым дальше событиям. Петр Яковлевич стал краеведом не сразу. Он сооружал метеостанцию в снежных горах Кучерлинской долины, до войны работал на ней начальником. Там, в горах, и заприметил подходящую скалу. Скала называлась Кара-Тюрек, что по-алтайски значило: «Черная сердцевина». Еще в Катанде мы с ним детально выяснили, насколько эта скала подходящая. Меня, правда, несколько смущало одно обстоятельство: последний раз Петр Яковлевич видел Кара-Тюрек в 1939 году. И сейчас он, конечно, не мог сказать — осталась ли та окала подходящей или нет. Старожилы же Тюнгура о ней просто ничего не знали. Оставалось одно: поехать самим и проверить. Тем более что один из маршрутов рериховской экспедиции проходил именно по этой, Кучерлинской, долине. Таким путем Рерих достиг подножия Белухи.
В Тюнгуре нам дали лошадей, и мы тронулись. Холмистая равнина, которая тянулась по берегу Катуни, постепенно меняла свой вид. Лесистые горы теперь вплотную приблизились к ней, и конная тропа потянулась вверх. К полудню тропа свернула в Кучерлинскую долину, и под нами, внизу, уже шумела не Катунь, а Кучерла. Тропа поднималась все выше и шла по краю каменной кручи, отвесно обрывавшейся в воды бурлящей реки. Временами долина сужалась и превращалась в каньон с уступами коричневых скал. На ярко-голубом небе появились четкие линии снежных гор. Я где-то уже видела эти очертания...
