...Жара незаметно спала. Пропали миражи, перестало струиться марево над tпеском. Поплутав среди зарослей тамариска, я увидел знакомый, но уже поредевший косяк куланов. Матерый вожак всхрапнул, вздыбил шею, заставив взъерошиться гриву, и сразу же стал похожим на жеребца в лошадином стаде. Сильно ударяя копытами о землю и пригнув яростно голову, он направил косяк в низину, где была территория молодого жеребца. Подзадоривая косяк ржанием и грозным храпом, вожак погнал своих кобылиц к притаившемуся стаду, заставил их смешаться и, совершая круги вокруг пополнившегося табуна, повел его в гору. Молодой вожак не хотел уступать, он принял бой. Матерый бил его задними ногами, мчался кругами, роняя пену и успевая уйти от ударов. Молодой проигрывал схватку...
— Ничего страшного, — выслушав меня, сказал Есенгали, когда ночью при свете фар мы возвращались с ним на центральную усадьбу. В темноте внезапно вспыхивали глаза затаившихся зверей, из-под колес выскакивали тушканчики. — Хороший вожак водит косяк до десяти лет, и кобылы сами к нему идут. Но таковы законы природы, вожака потом изгоняют, и до конца жизни он должен жить в одиночестве.
— И что самое интересное... — добавил он, — изгнанные из стада вожаки без всякой боязни приходят к человеческому жилью. Позволяют гладить себя, берут пищу из рук. Я думаю, может, и все куланы такие? Только мы, люди, к ним еще подхода не нашли?
Может быть. Но одно ясно, теперь куланам нечего бояться.
Остров Барсакельмес
В. Орлов, наш спец. корр.
Я в жутком затруднении, не знаю, как поступить. Впрочем, изложу все по порядку...
— Один из принципов, которые я усвоил за время службы в Скотленд-Ярде, — изрек старший полицейский инспектор, — очень прост: внешняя картина преступления не всегда обманчива, преступление могло быть совершено именно так, как говорит об этом оставленный след, а прямые, я бы сказал, слишком прямые улики не всегда следует принимать за инсценировку.
Он налил себе вина и передал бутылку мне.
— Мне кажется, я не совсем понимаю вас, — сказал я, надеясь этим поощрить его к продолжению разговора...
...Дело в том, что я пишу детективные рассказы. Если вы ничего не слышали обо мне, то лишь потому, что, видимо, не читаете детективов. Мною написаны, например, «Убийство на черной лестнице» и «Тайна пересушенного шиповника», если упомянуть только два из имевших успех произведений. Этим, я полагаю, объясняется интерес, проявленный ко мне старшим полицейским инспектором Фредериком Мортимером, ну и, конечно, мой интерес к нему. Постепенно мы сблизились, и у нас стало традицией раз в месяц обедать вместе. Он любил порассказать о своих расследованиях, а я, естественно, был внимательным собеседником. Но в этот вечер, должно быть, вино слишком ударило нам в голову...
