Но развитие познания имеет свою логику, свою специфику, свои закономерности. Главные из этих закономерностей нам известны. Мы знаем, что процесс познания идет от непосредственного созерцания целого в его нерасчлененности к его анализу, а затем на заключительной стадии познания к его синтезу на основе того, что уже дал анализ. Что это действительно так, мы можем проверить на собственном опыте. Допустим, перед вами незнакомый лес. Сначала, подходя к нему, вы издали воспринимаете лес нерасчлененно, как целое, как слитную массу каких-то деревьев. Чтобы познать лес, вам надо в него углубиться и детально рассмотреть, что там растет. И тут, образно говоря, вы за деревьями перестаете видеть лес. Только исходив его вдоль и поперек, рассмотрев деревья, почву, лужайки, кустарник (стадия анализа!), вы, наконец, можете совместить общее восприятие леса с конкретным знанием отдельных деревьев, синтезировать свое знание.
Я поясняю кратко, огрубленно, чтобы хотя бы пунктиром прочертить главное. Познание—постепенный процесс, тут действуют свои внутренние законы, и никакой гений не может перепрыгнуть сразу через несколько не пройденных еще ступеней. Вы совершенно правы: в древности люди были не глупее нас. Ньютон верно заметил, что если он видел дальше своих предшественников, то лишь потому, что он стоял на плечах гигантов. И химики во времена Наполеона не потому не смогли получить искусственное индиго, что им не хватало таланта, и даже не потому, что была желательна лучшая лабораторная техника, а потому, что сама наука еще не была подготовлена к постановке и решению этой задачи.
— То есть для рывка вперед должны совпасть два момента: настойчивая потребность жизни и подготовленность познания удовлетворить ее запрос? Нет совпадения — нет вспышки?
— В общем, так, но тут надо оговорить еще много деталей.
— Все детали мы в краткой беседе, к сожалению, не успеем обговорить. Все же вот такой побочный вопрос, который, быть может, вскроет всю сложную глубину проблемы. То, что после Великой Октябрьской социалистической революции наука у нас мощно рванулась вперед, это понятно. Революции — локомотив истории, как говорил Карл Маркс. Менее понятно другое: быстрый выход русской науки на передовые рубежи во второй половине XIX века, даже ее лидерство в некоторых областях (Менделеев, Бутлеров в химии). Конечно, после отмены крепостного права страна, в общем, бурно вступила на путь капиталистического развития, но по сравнению с Западной Европой она все же была отсталой, и давление практики на науку было в России более слабым. Тем не менее...
