— Обрати внимание, — говорил он, — для составления прогнозов пользуются пока метеорологическими данными. А сколько элементов должны пронаблюдать метеорологи! Ветер, давление, температуру, влажность, облачность... Для измерения же энергии понадобится всего лишь один прибор. Что скажешь, — спрашивал он меня. — Красиво?
Это было красиво, несомненно. Но на деле оказалось не так уж просто, как он объяснил, и не так близко к завершению. Пока лишь велись эксперименты. Сейчас во всех странах мира ученые бьются над решением проблемы составления долгосрочного прогноза погоды, ищут во многих направлениях, и, возможно, метод Шляхова весьма пригодится им. Когда-то Василий Иванович Шляхов, прибегнув к опыту измерения радиации, поразил научный мир, правильно предсказав самую минимальную температуру Антарктиды.
Тогда там только открывали внутриконтинентальные станции. Никто не знал, какая погода ожидает будущих полярников в разгар зимы, к каким «минусам» им готовиться. Американцы обещали минус 125 градусов, наши ученые — 117. Шляхов сказал, что будет минус 85 плюс-минус 2 градуса. Его прогнозы сбылись. Пока зарегистрирована минимальная температура минус 88,3 градуса...
Самолет снова уходит вверх от пустыни. Площадки следуют одна за другой. Стюардессы разносят обед. Люди едят на ходу, за рабочими столами. Высота десять с половиной тысяч метров. Мы вышли из тропосферы, облака внизу, над нами ясное небо. Я высовываюсь в блистер. Шлейф отработанных газов, как распущенный хвост павлина, остается далеко за нами. Снизу, с земли, самолет сейчас кажется чуть больше булавочной головки, и тот, кто видит нас такими, пожалуй, точнее всего воспринимает происходящее. Один из теоретиков группы, Иван Макарович Кравченко, говорит, что хотя мы именуем себя летающей лабораторией, а на самом деле лаборатория — это атмосфера, а мы — зонд в ней, крохотный зондик. Носимся и изучаем ее, потому что не можем, не в силах проиграть, смоделировать в наземных лабораториях процессы, возникающие в ней. И даже глобальные эксперименты в атмосфере, которые проводятся сейчас одновременно несколькими странами, где используются корабли погоды, несколько летающих лабораторий, спутники, не сразу принесут нам разгадку многих тайн изменения погоды.
— А мы летали в этом первом глобальном, — говорит вдруг сидящий через стол начальник летной экспедиции Юриков. — В «Тропексе-74»...
Юриков, пожалуй, самый старый на самолете человек. Его жизнь, можно сказать, история ЦАО
