— Выпрыгивай! — страшным голосом крикнул бригадир.
Но Федор, вместо того чтобы последовать команде, изо всех сил вцепился в рычаги, боясь расстаться с машиной. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее бульдозер поволокло вниз. Какая-то сила рванула Федю из кабины. Все дальнейшее происходило как в замедленных кинокадрах. Собственными глазами Федор видел: бульдозер ухнул в реку, раздалась и сомкнулась вспененная вода. По спине прошел холод. Ведь парень мысленно все еще сидел в кабине и в то же время видел, как машина ушла на дно, а из кабины так никто и не выпрыгнул. Булькал воздух, разошелся кругами последний пузырь. Бригадир толкнул Федю в бок.
— Махни хоть рукой на прощание. Ты что, не слышал, как тебе кричали? Почему не прыгал?! Еле вытащили из кабины.
— Что же теперь будет с машиной?
— Вытаскивать надо, а не думать, что будет!
Вокруг сидящего на пеньке парнишки столпились люди и молчали. Потом с лодки промеряли шестами дно, нащупали бульдозер. Бригадир сразу повеселел и уже подшучивал над парнем, на лице которого все еще было написано: «Что же теперь будет?»
...Через час за Бурдиным пришел сам бурильщик.
— Не останавливается. Пошел под основание. Кажется, вышка уже дрожит.
— Идем.
Вячеслав проткнул ломом землю, лом провалился, как в кисель. Бурдин и бурильщик подняли головы. Оттяжки с одной стороны натянулись, с другой ослабли. Вышка начала крениться. Вот-вот плывун размоет окончательно пятачок грунта, на котором стоит тяжелая конструкция, и вышка рухнет...
Подняли на ноги Федю. Инженер объяснял ему, что делать, а парнишка никак не мог разлепить веки. Потом до бульдозериста вдруг разом дошло, что положение угрожающее. И он погнал машину к лесному завалу.
— Легче, легче, — кричали ему вслед, — утонешь!
Федин бульдозер вертелся на широких болотных гусеницах, зарывался в дерн, гусеницы почти целиком скрывались в коричневой болотной жиже.
— Эй! Эй! Придерживай вожжи! Легче на поворотах!
Ревел двигатель, бульдозер, как рассерженный зверь, ворочался среди бурелома, поддевал ножом стволы, корневища, толкал их к вышке, вдавливал гусеницами в мягкий грунт, снова несся к завалу, который образовался при расчистке площадки, снова толкал гору искореженных, изломанных стволов — и снова все это уходило в землю.
А бригада тем временем таскала к скважине цемент.
— Поторапливайтесь, ребята, — приговаривал Бурдин, он вместе со всеми носил мешки.
