И, читая эти страницы дневника, умудренный десятилетним своим полярным опытом, я могу с уверенностью сказать, что человек этот уже на всю жизнь отныне покорен Севером. Вот следующая запись его от 6 сентября 1929 года: «Не писал почти неделю. Расставание с Севером, уход из Арктики не располагали к письму. Мучительно жаль уходить. Так и остался бы, кажется, на зимовку. Хочется растянуть, хоть на день еще продлить плавание». И как результат этого — вторая экспедиция на Север на следующий же год, за открытием новых земель.
Вначале судно под его руководством снова уходит к Земле Франца-Иосифа. И вот в его записях появляется огорчительная запись о том, что мало видели моржей, которых норвежцы выбивают хищнически. Это уже не описание удовольствия от охоты, это уже забота о дорогом тебе.
...Животный мир — материальное богатство, и это давно известно. Многие века на Север шли за ним. Охотники, купцы, промышлявший люд. Мех песцов считали белым золотом. На вес золота ценились и моржовая кость, и шкуры полярных зверей. Было время, когда только ради этого страдали, терпели холод, гибли в муках. Но я уверен, ибо считаю, что иначе просто не может быть, — каждый, кто попадал на Север, переосмысливал в конце концов для себя значение его животного мира. И тут уже не мог идти счет только на богатство, которое можно спрятать в кошель.
...Я не увидел многого, что видели «шмидтовцы». И, путешествуя по Северу, я как свой личный долг ощутил необходимость делать все доступное мне, чтобы следующее поколение увидело хотя бы не меньше того, что увидел я.
Я не стрелял зверей. Я охотился на них с фотоаппаратом — век такой охоты давно наступил. Она не менее рискованна, ею не стыдно заниматься мужчине. Но зато от этого никто не страдает. Она позволяет многим оставить лучшие в своей жизни воспоминания. И это очень важно — знать, что ты не причинил вреда природе.
Земли Севера день ото дня дорожают. Все больше нефти, газа, золота, угля и прочих ценных минералов находят в них. Север интенсивно заселяется, здесь появляются поселки, города с атомными электростанциями. Все это наступает на животный мир. Остановить это наступление невозможно — это объективная закономерность завтрашних и сегодняшних дней. Но сделать так, чтобы это наступление не было катастрофичным для животного мира Севера, можно и необходимо. Я уже не говорю о научной стороне проблемы — ведь большинство животных на Севере уникальны, обитают только там, и их исчезновение здесь невосполнимо... Птичьи базары с ручными кайрами, глаза тюленя, с надеждой смотрящие на меня, и многие-многие другие — то неожиданные, то долгоожидаемые — встречи с живым Севером незримо присутствуют в моих сегодняшних днях.
