Восток озаряется светом, и первый солнечный луч обливает кровью висящее над площадью облако. Солнце выкатывается из-за горной цепи. Второй луч падает на крест одной из башен собора, и вниз устремляется ровная линия. Свет гонит тьму в преисподнюю. Его приветствует басистый звон колоколов. Пропустив через себя темноту, туман устремляется в уже теплое небо.
Лениво проехало пустое такси, к порталам собора потянулись верующие. В основном это женщины в черном, на голову накинуты кружевные мантильи. У паперти появляются нищие — каждый из них хотел бы иметь по меньшей мере четыре руки.
На площадь въезжает автобус, старый, разбитый. Выплюнув из обеих дверей сразу человек двадцать, он следует дальше. За ним появляется грузовик. С него спрыгивают муниципальные рабочие в униформе цвета хаки — они с метлами и совками в руках начинают прибирать площадь. К собору одновременно с разных сторон подкатывают две черные автомашины. Шоферы поспешно открывают дверцы, из каждой выходит женщина. Они узнают друг друга, раскланиваются и торопятся внутрь собора, на ходу раздавая милостыню.
Солнце заливает площадь, и сразу становится жарко, многолюдно и многомашинно. Двери президентского дворца, департаментов федерального округа, здания верховного суда распахиваются, вбирая в себя потоки служащих и первых посетителей. Над площадью повисает монотонный гул. Это забилось сердце города».
...На Сокало мало что изменилось. Правда, не слышно было крика петуха, вместо пустых такси подкатили битком набитые, вместо старого автобуса — новенький, к собору подъехали сразу четыре шикарных лимузина, на вышедших из них женщинах сверкало больше украшений, а нищим на паперти хотелось иметь по восемь рук...
Мехико всегда был в достаточной степени зеленым, сегодня парки, скверы и бульвары носят прежние названия, но они словно помолодели, стали красивее. Отправляюсь на встречу со старыми знакомыми — в мой любимый парк Чапультепек. Вот летняя резиденция Монтесумы, дворец императора Максимилиана, музеи, зоопарк, живописное озеро, берега которого теперь убраны в гранит, тенистые аллеи, Полифорум, театры, открытые кафе, спортивные площадки... И вдруг неожиданность: передо мной школа на открытом воздухе. Под деревьями прямо на траве расставлены столы с инструментами и аппаратурой. Мужчины, женщины и подростки обучаются здесь различным ремеслам.
Бросается в глаза бронзовое, круглое как луна лицо девушки, озаренное горделивой улыбкой. Она первой закончила задание — перед ней на столе среди вороха обрезков лежат ярко-красные гвоздики. Но вот улыбка сходит с ее лица — девушка замечает, с каким трудом ее соседка, женщина в годах, режет из тонкого пластика лепестки своей гвоздики. Чувствую, что первым порывом девушки было желание помочь, но она покосилась на мастера и сдержала себя. Ведь на хлеб-то соседке придется зарабатывать самой.
