Город возник неожиданно, словно до поры до времени в нем не было света, но вот включено все освещение разом, и оно сливается в одну плотную стену огней. Оборачиваюсь на голос из темноты рубки у иллюминатора и слышу:
— Ни один город в Союзе не распахивается с моря весь, сразу, во всю величину, как Ленинград.
Лоцман пересекает рубку и подходит к радиотелефону:
— Трансфлот, я — «50 лет...». Где находятся прибывшие члены семей экипажа?
— У нас в гостинице, а сейчас звонили еще с Московского вокзала...
— Если спросят еще, скажите, что мы в канале, скоро должны подойти.
— Подойдете к причалу, проинформируйте меня, — просит диспетчер трансфлота.
— «50 лет..,», я — «Ленинград»... вам навстречу идет судно.
Это уже береговая служба «Раскат». Весь канал разбит на пять секторов, и пять операторов по радиолокационным установкам следят за продвижением судов. Иногда корабль может пройти фарватер порта без лоцмана, с помощью службы «Раската». Но это могут себе позволить только свои ленинградские капитаны, которые хорошо знают обстановку канала, все его каверзные участки. «Раскат» помогает лоцманам в основном при плохой видимости и когда по каналу интенсивное движение.
Наблюдая за работой лоцмана, понимаешь, что есть ситуации, когда никакая техника не заменит человека. Капитан, прошедший тысячи миль, возвращаясь в порт, не станет рисковать судном. И одно то, что лоцман первым поднимается на судно как представитель города, провожая корабль, последним сходит с судна, говорит о том, что, как бы технически ни изменился флот, эта фигура человека всегда будет дорога морякам и, пожалуй, ничто не изменит эти старые, добрые традиции... Когда к порту подходит иностранное судно, то на его борт первым поднимается лоцман как представитель государства. По его внешнему облику, по его работе иностранные моряки судят о стране, о людях.
...В октябре 1955 года в Ленинград с визитом дружбы пришла Британская эскадра.
Октябрь для лоцманов в ленинградском порту — самый трудный месяц. В море за Кронштадтом на «Ленинце» ждал эскадру лоцман Владимир Васильевич Герасимов. Он принял авианосец «Триумф» и провел корабли через все узкости морского канала до моста Лейтенанта Шмидта. Все прошло благополучно. Но, когда эскадра должна была возвращаться обратно, с моря задул сильный ветер. Выход из порта и проход по узкому, извилистому фарватеру были небезопасны. И британский адмирал запросил: «Каково мнение лоцмана?» Владимир Васильевич предложил переждать пять-шесть часов. Казалось бы, британский адмирал мог бы обойтись и без мнения лоцмана, тем более что советов со стороны высокого начальства было много, но он приказал ждать. Позже ветер немного стих. С большими трудностями прошли трассу канала. Лил сильный дождь, а мостик на «Триумфе» был открытым, и все стоявшие на нем вымокли, и потом сойти с авианосца из-за шторма оказалось сразу невозможным. Пригласив Владимира Васильевича в каюту, отогреваясь у камина, адмирал восторгался отличной работой русских моряков. Все знают, что британцы хорошие мореплаватели, и из эпизода ясно, как высоко они оценили ленинградского лоцмана...
