Едва мы отчалили от Бревеса, как динамики внутренней трансляции пригласили на обед. В довольно просторном салоне, как называет это помещение стюард Франсиско, собирается за длинными столами вторая смена первого класса: пассажиры без детей. Чета Фернандо и Пауло. Жоао Алмейда и я с Итамаром закреплены за центральным столом. В молчании поглощается «рис-фасоль» — традиционное блюдо, украшающее наше меню два раза в день. Франсиско, все в той же выцветшей куртке, в которой он полчаса назад чистил туалеты наших кают, подает десерт: компот из сухофруктов. Прихлебывая мутный напиток, сеньор Алмейда кивает в сторону окна, за которым все так- же размеренно тянется назад зеленая сельва:
— Это все еще продолжается моя земля.
— Каррамба! — восклицает, кокетливо грассируя, сеньор Фернандо.
С каждым часом он проникается все большим уважением к своему собеседнику. И даже в разговорах с женой он уже не называет его, как вчера, «этот Алмейда», а говорит просто «Алмейда».
После обеда мои соседи залезают в каюты и отдыхают, переваривая пищу. Итамар делает еще одну попытку разыскать Соню. Кажется, это ему удается: он не показывается на нашей палубе до самого ужина.
О змее боидуне и прочих диковинных вещах
Четыре вечерних часа разношерстный мирок «Лауро Содре» живет бурной жизнью. Из бара первого класса изгоняется «третьеклассница» Надя — чернобровая ливанка, выдающая себя за цыганку и гадающая за три крузейро по руке. По каютам первого класса проносится тревожный слух о том, что в Бревесе к нам сели три известных на всю Амазонку вора. Дона Луиза и дона Флора всплескивают руками и устремляются к оставленным в каютах чемоданам. Ко мне робко стучит Жозе Катарино.
— Не хочет ли сеньор купить серьги?
Я благодарю и отрицательно качаю головой.
— Очень хорошие серьги, сеньор!
— Нет, нет, спасибо.
— И очень дешево. Почти задаром. Пусть сеньор сам назовет цену. Я, понимаете, купил билет только до Манауса...
— Это опять ты? — кричит стюард Франсиско, спускающийся из радиорубки. — А ну, марш отсюда!
Втянув голову в плечи, Жозе покорно уходит.
Стуча каблучками по трапу, спешит «доктора» Соня: в третьем классе кто-то чем-то отравился. Итамар приветствует ее хорошо поставленным театральным вздохом, а когда она, чуть улыбнувшись в ответ, проходит мимо, окидывает ее горящим взглядом с ног до головы и разводит руками, словно говоря: «Потрясающе! Никогда ничего подобного не видел!»
