Гитлеру не удалось переделать мир соответственно своим расовым теориям, у людей постепенно отступает на второй план то, что еще совсем недавно они подвергались реальной опасности быть зачисленными в «унтерменши», оказаться за колючей проволокой концлагерей, что города, в которых они живут и по сей день, должны были превратиться в пустыри или озера. Нет, разумеется, забыть об этом невозможно, однако со временем тщательно разработанные и вполне серьезные планы фашистов воспринимаются как жуткая фантасмагория, плод коллективного помешательства. И в то же самое время, когда все более призрачными становились, уходя в прошлое, гитлеровские ужасы, под боком у человечества без шума и саморекламы, трудолюбиво и методично создавался миниатюрный рейх Южно-Африканской Республики. Правда, обмером черепов и прочей «антропологией» в отличие от гитлеровских ученых южноафриканские расисты себя не обременяют. Их аргументация носит не слишком научный, зато более прагматический характер: «Послушайте, я родился на ферме в Капской провинции, и я хорошо знаю черных. Ребенком я играл с ними. Но они другие люди, чем мы. Прежние правительства практиковали горизонтальную сегрегацию, мы же ввели сегрегацию вертикальную, до самого неба. Еще годы и годы единственной ценностью черных будет их рабочая сила».
Каждое государство имеет свод законов, регулирующих отношения между гражданами и государством. ЮАР же является страной, где регламентируются прежде всего отношения между расами на основе единственного критерия — цвета кожи. Регламентируются мелочно. Суть этой регламентации можно выразить коротко. Белые — неважно кто: потомки буров, лица английского происхождения, немцы, евреи — обязаны вести себя по отношению к 15 миллионам небелых — будь то банту, метисы, индийцы — как существа высшего порядка. Небелым — заметьте: не черным, а небелым — предписывается вообще забыть о том, что они принадлежат к homo sapiens. Иными словами, это отношения надсмотрщика и рабочей скотины. Впрочем, этим дело не ограничивается. В свою очередь, коренное население рассматривается не как единое целое, а как ряд различных народностей. А разные народности, гласит доктрина апартеида, должны развиваться раздельно.
Расизм в ЮАР не только господствующая теория, но и повседневная практика: таблички «Для черных», «Для белых» приколочены к скамьям, окошечкам касс, дверям, автобусам. Причем это даже не фасад страны-концлагеря, а всего лишь элемент украшательства по сравнению с жестокими мерами, которыми поддерживается там существующий порядок. Правительство и административный аппарат не останавливаются ни перед чем, чтобы сохранить нынешнее положение, при котором африканцы обречены выполнять роль дешевейшей рабочей силы. Законы принимаются по любому поводу — важному и незначительному — и проводятся в жизнь любой ценой, любыми средствами; репрессивные меры применяются каждый раз в каждом отдельном случае с поразительной изобретательностью и быстротой. Причина? Конечно же, не административное рвение. Просто у расистов нет времени вырабатывать универсальные законы на все случаи жизни. Поэтому архивы судебных органов ЮАР буквально забиты сплошными прецедентами. Расисты вершат расправу с истеричной поспешностью и тупым упорством маньяков, на которых не действует ни всеобщее осуждение, ни угроза грядущей расплаты, ни идиотское положение, в которое они сами себя ставят. И главной движущей силой во всех их действиях остается страх, страх перед любыми изменениями.
