Видимо, огненный град, упавший на землю после взрыва, превратил землю в необитаемую пустыню. Затем в огромную чашу хлынуло море. Когда это огромное количество воды ринулось вспять, то образовалась гигантская волна, снесшая на своем пути все гавани и затопившая обширные районы Средиземноморского побережья.
Судя по археологическим и геологическим данным, по времени это извержение совпадает с одной из величайших предполагаемых катастроф, случившихся в древнем мире.
...На океанографической реконструкции темная краска, ограничивающая пределы распространения санторинской, все сметающей на своем пути волны, проходит через «остров посреди винноцветного моря, прекрасный», через Крит...
А. Антошина
— Значит, так, — Маун Маун уже загнул восемь пальцев. Двумя свободными он шевелил в воздухе, помогая себе думать. — Дальше будет...
Ко Тин Шве обхватил бочку и вытащил ее из «джипа».
— Я сейчас, — на ходу сказал он.
— Надо я считал? — спросил меня Маун Маун.
— Считал.
— Пьято?
— Считал.
— Ага, Вагаун. Девятый будет Вагаун.
Маун Маун загнул девятый палец.
С холма мне было видно, как Ко Тин Шве пробивается к колонке, выставив бочку перед собой как таран.
— Вагаун, — проворчал промокший, нахохлившийся старик под черным зонтом. Старика мы застали здесь, на склоне, когда у нас кончилась вода и пришлось затормозить, чтобы заправиться. Старик слушал молча, но в конце концов не выдержал. — Вагаун. Что ты знаешь про Вагаун? Почему Вагаун?
— Не знаю, — коротко ответил Маун Маун. Он близоруко щурился на последний оставшийся незагнутым палец.
— Не знаешь, — обрадовался старик. — К тому же ты забыл Таботве. Да и ничего не сказал о Тауталине.
В этот момент Ко Тин Шве призывно замахал руками. Какие-то ребята в синих лоунджи хотели отнять у него бочку. Этого мы никак не могли допустить и бросились на помощь.
— А самое главное, ты забыл Тинджан! — кричал вслед старик. — Ты с утра, наверно, носишься по улицам и поешь песни, а забыл про Тинджан.
Старик сложил зонтик и торжествующе захихикал.
— Послушай, — извиняющимся тоном сказал Маун Маун, когда мы отбили бочку и снова забрались в «джип», — бог их знает, все наши фестивали. Некоторые уже лет сто как перестали праздновать. А некоторые из них даже мне непонятны. Тот же Вагаун. Или Пьято.
— Я знаю, что такое Пьято, — вмешался Ко Тин Шве, заводя мотор. — Возьми насос, а то он мне мешает. Пьято был королевским праздником. Во время него принцы на слонах и конях показывали королю свое кавалерийское мастерство.
