И не случайно это «пещерное» свойство печи, ее способность быть защитницей, покровом для слабого человека — не метафорическим, а вполне реальным — с особой силой проявляла себя в годины бедствий, когда сгорали дотла города и села, и только остовы домашних очагов стояли на пожарищах, созывая к себе всех, кто уцелел и не лишился памяти от горя.
...В декабре 1240 года отряды Батыя ворвались во «Владимиров город» Киев. О тех часах написаны романы, исторические исследования, но, может быть, самые пронзительные строки — в немногословном отчете современного археолога. Производя раскоп на месте сгоревшего квартала ремесленников, рабочие обнаружили полукруглый остов глиняной печи, а в ней — останки двух девочек-подростков, которые притиснулись друг к другу с поджатыми ногами. На шее у одной из девочек сохранилось два крестика — медный и янтарный. Последние минуты осажденного города. Все вокруг гудит от пожаров. Куда им бежать? Они спрятались в печи и, как знать, сколько еще часов или даже дней пролежали тут в ужасе и надежде, что еще спасутся...
Неразличимой древности кладка... Кажется, тысячи рук участвовали в ней, подбирали по кирпичу, бережно обмазывали сверху влажною и клейкою глиной. И столько вложилось в общее дело молчаливой доброты, что она теперь воочию исходит обратно — от улыбающейся печи; подрумянивает воздух и подмигивает добрым оком очага.
Куда бы ни шел человек, за спиной у него остаются надежные, прочные вещи, чтобы мог вернуться и успокоиться возле них, набираясь уверенности и внутренней тишины. Придумать что-нибудь новое — не такая уж и трудная для него задача. Гораздо трудней под напором дразнящей новизны соблюсти такт по отношению к вещам, которые так давно уже служат ему, что кажутся иногда даровыми, чересчур простоватыми...
Но истинная цена всякой вещи проверяется — и, может быть, наиболее убедительно проверяется она искусством. Сколько от всех времен, от всех народов — от мифологических глубин отсчитывая — дошло до нас преданий, посвященных очагу! Или сколько прекрасных стихотворений, из которых можно было бы составить маленькую антологию, написано о русской печи!
Память о добром огне родительского жилья светится отблесками. Она входит в синтаксис человеческого существования как особая временная категория — незабываемое прошедшее время.
Ю. Лощиц
Бывает, что пристанет к какой-нибудь стране или краю эпитет и, укрепившись от многократного повторения в нашем сознании, начинает определять восприятие этой страны (особенно если мы там не бывали или были очень мало). Эпитеты бывают разные: «солнечная», «туманная», «край гор», «страна тысячи озер» и т. д. За Венгрией прочно закрепилась характеристика «степного края», «страны бескрайней пушты», «земли полей и виноградников».
