Зато рыбы было вдосталь. Работая на палубе «Дела», в небольшие передышки можно было в момент обеспечить всю команду снедью. Для этого приходилось захватывать с собой вилку. Огромные любопытные судаки подплывали и тыкались удивленными мордами в иллюминаторы шлема. Оставалось лишь подцепить одну-две рыбины и отправить их наверх. И вечером у палатки палили костер из плавника, черпали кружками наваристую уху и запивали ее солоноватым чаем. Прохладными ночами на время забывались тяготы пустынного существования.
«Дело» они подняли благополучно... И вообще, тот далекий 1936 год был для него, инженера-эпроновца, годом удач. А может, он просто был молод, когда легко и без следа забываются все неприятности...
В салон самолета вышел штурман, сочувственно оглядел пассажиров: «Здорово качает? Еще полчаса поболтаемся...» Николай Петрович выглянул в иллюминатор — внизу плыли квадраты полей, рыжие, желтые, темно-зеленые. Море еще и не проглядывало на горизонте. «Сколько же лодка лежит под водой? Сутки? Или больше?»
...Нет, все-таки тот далекий год, год начала службы, был для него счастливым. Защита диплома в Ленинградском кораблестроительном. Зачисление в ЭПРОН. Назначение в Каспийскую экспедицию. Тогда в ЭПРОНе специалистов с высшим образованием можно было по пальцам перечесть, и он мог бы выбрать место и повеселее, чем Каспий. Но поехал все же в Баку. И оказался на все море одним-единственным инженером-спасателем, получив долгожданную самостоятельность. Он знал, что Каспий достаточно коварен, и аварии с гражданскими судами здесь не редкость. Но в тот год их было почему-то особенно много. На траверзе Махачкалы затонул в открытом море танкер «Советская Армения». Транспорт «Пушкин», который шел из Ирана в СССР с грузом риса, был таранен пассажирским пароходом «Коллонтай» и тоже пошел на дно. А потом катастрофа у буровиков из треста «Азнефтеразведка»...
«Советскую Армению» пришлось поднимать с глубины сорока метров, используя комбинацию стальных и мягких понтонов. Это была его первая большая самостоятельная работа. Даже слишком самостоятельная. Оказавшись одним-единственным инженером-эпроновцем на целом море, он был вынужден и возглавлять все работы, командовать спасателями, составлять технический проект подъема с многочисленными и скрупулезными расчетами, участвовать в деле и как водолазный специалист, и даже как врач-физиолог. Приданный ему фельдшер мог только догадываться, насколько серьезна эта вещь — медицина при подводных работах.
