Общий парк, однако, общим парком, а как все-таки обстоит дело с преодолением «несовместимости» железных дорог СССР и других социалистических стран? Ведь что там ни говори, а из всех барьеров — это самый существенный. Кто в конце концов будет менять колею и когда?
Никто и, надо полагать, никогда. Эволюция техники обладает одним опасным свойством: первый неточный шаг ее развития иногда предопределяет все последующие. Вот, к примеру, кино- и фотопленка. Перфорация у нее с двух сторон, не так ли? Но ведь из-за этого едва не четверть дорогой пленки расходуется впустую! Нерационально это. Неразумно. Неужто нельзя создать надежный механизм, который бы протягивал в камерах пленку за счет односторонней перфорации?
Теперь создать такой механизм можно. И даже не очень сложно. Но, переделав камеру, надо переделывать и пленку... А проекторы? А проявочные машины? А заводское оборудование? Надо все менять сразу — или оставить все так, как есть. Менять? Но в мире миллионы и миллионы камер, что скажут их владельцы, которые после переоборудования не смогут ими пользоваться? А производственные расходы?
Вот какой «силой консерватизма» подчас обладает устоявшаяся крупная техническая система. К счастью, в случае с железными дорогами есть обходный и все же эффективный путь. Сам по себе рецепт перехода с одной колеи на другую давно известен: надо сменить вагонную тележку, что, кстати, и делается на пограничных железнодорожных станциях. Но при массовых грузовых перевозках все, увы, гораздо сложней. Тут мало сменить тележки; требуется согласование важных параметров механизма сцепки вагонов, иначе на «чужих» путях составы будут рваться.
Сейчас инженеры и конструкторы социалистических стран успешно работают над такой системой — системой автосцепки, которая позволила бы одним и тем же вагонам только при замене тележек свободно странствовать от Тихого океана до Атлантики. Можно ожидать, что автосцепка войдет в жизнь после 1980 года. Так будет преодолен «барьер несовместимости» железнодорожных путей.
Но этого мало, мало! Тысяча километров равна тысяче километров лишь в арифметике, ибо географические просторы — это еще и экономические просторы. Здесь северные километры не равны южным, черноземные — подзолистым, равнинные — горным. Как человеку одно дело подходит лучше, чем другое (хотя он может справиться и с десятком), так и каждая клеточка земли лучше всего производит то, что отвечает ее природному качеству. Все это азбука: и то, что фрукты дешевле на юге, а рожь на севере, и что деревообделочные заводы к месту там, где «деревьев нескончаемая рать», а руду выгодней брать из самых богатых месторождений. Но если экономико-географическая ткань пространства рассечена барьерами? Тогда нет ни специализации, ни кооперации, нет организма, есть экономические «робинзоны», которые все должны производить сами, чего бы это ни стоило. Ситуация крайняя, но по давним векам знакомая.
