Как только восходит солнце, стадо гонят из селения к озеру по заваленному острыми черными камнями и начисто лишенному растительности пути. На переход уходит почти целый день. Вечером животные, обессилевшие от жажды, голода и дороги, пьют, ночью отдыхают. На следующее утро тем же путем стадо возвращается в маньяты. Там их ждет скудная колючая трава, которую женщины успели собрать в ущельях. На следующее утро вновь переход к озеру. Так что воду и корм скот получает лишь через день.
Когда же трава начисто выгорает, мужчины гонят стада на юг, в горы Ньиру, где остались еще пастбища, не захваченные другими племенами. Но в горных лощинах пастухов подстерегают самбуру. Взлетают копья, стремительная схватка — и вот уже новые владельцы угоняют скот на свои пастбища. В такие годы туркана теряют большую часть своего стада.
Вслед за мужчинами идут на горные пастбища женщины, на которых возложена
доставка воды
с озера. Навьючив на верблюдов бурдюки, сшитые из шкур, они вышагивают по извилистым тропам сорок, шестьдесят, а то и восемьдесят километров. Отдают воду мужчинам, проводят с ними ночь и вновь отправляются на озеро.
Они длинноноги и статны, эти никогда не унывающие ходоки пустыни. Вся их одежда — скудный передник из козьей шкуры, иногда отделанной куском красной материи. У девушек передники совсем узкие, расшитые бисером, бусинками из раковин и скорлупой страусовых яиц. У замужних женщин фартук чуть подлиннее, но без бус. Шеи их украшают бисерные ожерелья, а на руки и на ноги надеты латунные браслеты — чем знатнее женщина, тем больше браслетов. При каждом движении браслеты звенят, и этот звон сопровождает женщину туркана всю жизнь, ибо вся ее жизнь — бесконечные переходы по пустыне за водой и обратно.
Рыбаки пустыни
Изъездив и исходив все доступные места вдоль сурового северо-восточного берега озера Рудольф, мы обосновались в Сафари-Кэмп — небольшом клочке скудной тени, бросаемой изнемогающими от жары пальмами дум. Пока вода ключевых источников Лоиенгалани пробежит десятикилометровый путь с гор Кулал по лавовому плато до оазисов, она успевает так нагреться, что чуть ли не обжигает. Тем не менее источник исстари привлекает в оазис толпы горластых кочевников.
Маньята туркана стоят на левом берегу Лоиенгалани, стойбище самбуру — метрах в двухстах выше по течению. Туркана и самбуру — добрые соседи в те дни, когда старейшины-ойибуны не толкают их на тропу войны. Вчера еще они мирно разговаривали, танцевали у костра и по-братски делились охотничьей добычей, сегодня забрасывают друг друга копьями, похищают стада, полонят женщин и детей, завтра же вновь пожимают друг другу руки. Иногда начинает казаться, что вылазки за скотом — что-то вроде национального спорта кенийских нилотов. Жертвы, связанные с этим «спортом», рассматриваются ими как нечто неизбежное и не порождают чувств кровной мести.
