Хотя самбуру всего лишь 54 тысячи человек, а туркана почти в четыре раза больше, победа в стычках достается, как правило, первым. Быть может, это происходит оттого, что туркана, большая часть которых обитает на западном побережье озера Рудольф, появились на восточном берегу совсем недавно, а самбуру чувствуют себя здесь уже как дома. А может, еще и потому, что воинственные самбуру, успев захватить горные пастбища Кулал, посадили туркана на голодный паек, оставив их скоту каменистые равнины. Но как бы то ни было, получается, что у самбуру коров и верблюдов становится все больше, а туркана чаще довольствуются козами да ослами. Появились даже туркана-рыболовы, а ведь раньше это занятие считалось позорным для скотоводов.
Главный способ наверстать упущенное и доказать свое превосходство туркана видят в увеличении численности племени — и не просто численности, а численности воинов. Поэтому, совершая набеги на соседей-земледельцев, туркана похищают не только скот, но и мальчиков. Если у всех соседних племен северной Кении число мужчин и женщин примерно равно, то у туркана эта пропорция резко нарушена: на 108 тысяч мужчин 95 тысяч женщин.
Я бы, пожалуй, никогда не обратил внимания на эти данные из последней кенийской переписи, если бы не одна встреча. За оазисом Накве, там, где береговая линия Рудольфа начинает резко поворачивать на запад, Питер вздумал сменить закипевшую воду в радиаторе и направился к озеру. Я, захватив фотокамеру, последовал за ним. Направив телевик на заинтересовавший меня причудливыми очертаниями мыс, я заметил в озере купавшегося парня. Человек здесь — редкость, и мы не могли упустить случая поточнее расспросить о тропе, ведущей к вулканам.
Завидев нас, парень вылез на берег, схватил копье и спокойно уселся на камни — благо в этих местах костюм для купания не отличается от костюма, в котором встречают гостей. Торчавшее из копны курчавых волос страусовое перо и оловянные браслеты повыше локтя говорили о его принадлежности к туркана, хотя черты лица выдавали представителя более южных племен.
— Когда я был совсем маленьким, туркана напали на мою родную деревню племени мараквёт и вместе с другими сверстниками угнали к себе, — ответил он на мой вопрос. — Они дали мне новое имя — Чоконге и выжгли на груди рубцы своего клана, так что теперь даже мараквёт считают меня туркана. Было это, наверное, лет двенадцать назад. Я точно не знаю своего возраста. Думаю, что мне лет шестнадцать, потому что в этом году я должен стать мораном. Нас, взятых из других племен, туркана воспитывают вместе со своими детьми.
