...Их много здесь, специально раненных в руку, ногу. Не только в Трипуре, но и в других штатах Индии, где есть лагеря для беженцев. Калеки, чья судьба зависит от щедрости приютившей их страны, которая сама ведет давнюю затяжную войну с голодом.
Но в этом, еще недавно едва ли не самом густонаселенном районе мира не видно было ни единого человека.
— Куда подевались бенгальцы? — спросил я несколько дней спустя, глядя на опустевшие улицы Дакки.
— Разбежались по деревням. Но и в деревнях не видно было бенгальцев.
Зато там были солдаты, сотни солдат, суровые, с неразлучными автоматами на шее. По дорогам беспрестанно сновали патрули, чуть что открывая огонь. И повсюду, где была армия, не было видно бенгальцев.
Согласно законам военного времени, твердилось в печати и по радио, саботаж карается смертью. Если дорога оказывалась разрушенной или поврежденным мост, все дома в радиусе ста метров сжигались, а их обитателей расстреливали.
Как выглядит карательная акция, мы увидели утром 17 апреля под Хаджигани. В нескольких километрах от города повстанцы, весьма активные в этом районе, испортили мост. Тотчас был послан взвод учинить расправу. По обе стороны дороги поднялись столбы дыма.
Несколько часов спустя мы вновь увидели Хаджигани на обратном пути. Дождик тихонько стегал по корпусу «джипа». Перед мечетью стояло семь грузовиков с солдатами в походной форме. Двое из них под командованием третьего обрубком бревна выбивали дверь соседней лавки. Майор Ратор остановил машину:
— Что это вы делаете? — закричал он им.
Третий, наблюдавший, обернулся:
— А ты как думаешь?
Это оказался старый товарищ Ратора, майор Ифтикар из 12-го пехотного полка.
— Я думал, здесь грабят, — сказал Ратор.
— Нет, мы производим «чистку».
И он показал жестом, что они собираются снести все лавки на улице.
— Сколько мерзавцев ты ухлопал? — спросил его Ратор.
Ифтикар изобразил скромную улыбку:
— Только двенадцать. Да и с теми повезло — мы бы их упустили, не пошли я часть отряда в обход...
На следующий день Ифтикар с сожалением сказал мне:
— Вчера удалось сжечь лишь шестьдесят домов. Проклятый дождь помешал, иначе сожгли бы весь квартал.
Майор Ифтикар занимался карательными функциями: жег и убивал. После того как армия изгоняла из района повстанцев, каратели получали «карт бланш» и могли расстреливать всех индуистов, а также «сочувствующих».
На эту постоянную угрозу терроризированные бенгальцы реагировали двояко. Те, кто мог убежать, скрываются в джунглях, оставляя армии опустевшие города и поселки. Те, кто остался, вели себя с рабской покорностью, добавляя унижение к обрушившимся на них испытаниям.
