12. И как только он «тут же, сразу и все», начать убирать у кролика в клетке…
13. Отстегнуть клетку от поддона… (Два человека.)
И далее по плану.
Да. Тут важно еще вот что. Арсения, еще маленького, собака наша воспитывала. А Чак если брался за дело, то все. У него все котята апорт носили, голос по команде подавали и лапу на дерево задирали.
Так что кто к нам с миром — добро пожаловать. Только предупредите заранее… А если кто со злым умыслом — знайте: мы на вас нашего кролика спустим. Прямо из клетки… А он мало что бежит на вас, страха не ведая, он еще и похрюкивает, попутно откусывая аппетитные куски от вашей обуви и верхней одежды. Предпочитает дубленки мужские натуральные. Проверено.
А теперь я хочу попросить прощения.
Дорогой Арсений Петрович. Извините. Больше такое не повторится. Хронику вашего личностного роста я буду теперь вести регулярно…
Как только я убедила семейство, что самый лучший путь приобретения котика — это привезти его к нам на край земли из Москвы, и что это она, и что это в марте. Но зато… (Это фирменный бренд. Когда я говорю «зато», все — никогда никто меня уже не переубедит.) Так вот, говорю я своим: затоооо у нее есть имя. Ее зовут Сайра. А теперь я покажу вам ее фотографии.
— Не смотрите!!! — заорал глава семейства. — Не смейте смотреть! Вы сейчас ее все полюбите, а везти котенка придется мне! Машиной! Через Брянские леса! Ночью!!! И за мной будут гнаться бандиты. Как в прошлый раз…
— Точно, — согласилась я, — будут гнаться и могут отнять нашу кошечку. Нет, ты поедешь поездом. А еще лучше — полетишь самолетом.
Я открыла журнал и, кивнув на отца, который принципиально решил не смотреть на Сайру, приказала детям: ПОДНИМИТЕ ЕМУ ВЕКИ!!!
А сегодня приходящий котик Шахтер привел на завтрак приятеля.
«Бурбон, — представился приятель, понюхал хвостик кролика Петровича, скептически оглядел Иннокентия, попугая, и направился к холодильнику: — Здорово, брат!»
Линка и муж стали просительно заглядывать мне в глаза. Котик, подлец, оказался ласковым красивым толстым подхалимом. Поел, поцыкал зубом, неохотно вышел из дому и — вот же артист — стал жалобно по очереди подымать и прижимать к животу лапочки: мол, я маленький бедный замерзший котик, никто меня не жалеет… Ладно, пойду помру…
Я даже ничего не сказала. Я просто открыла ему дверь и призывно мотнула головой.
И где сейчас в предпраздники искать ветеринара… Глистогонное мы в него засунули, по холке прокапали… Он так хотел быть нашим котом, что снес все процедуры, как спартанский мальчик. Ну вот — лежит тут рядом, тарахтит.
