...Вот это, видимо, и было основным смыслом дверных украшений всех времен и народов: языком искусства встретить входящего — радушно или высокомерно, гостеприимно или настороженно, житейски обыденным словом или торжественным изречением, вобравшим в себя мудрость предков.
В. Левин, А. Чернецов
«...Наступил решающий момент, чтобы спасти Болгарию и болгарский народ от страшной катастрофы, которая нависла над нашей страной. Единственный путь спасения — активная вооруженная борьба повстанческих отрядов и всеобщее восстание народа и армии... Смерть фашизму! Вся власть в руки Отечественного фронта!» (Из приказа Главного штаба Народно-освободительной повстанческой армии от 26 августа 1944 года)
В том году я проводил отпуск в небольшом селе Шемшове, что неподалеку от Тырнова. Поселился я у директора школы Стояна Стоянова, чей новый дом из красного кирпича уютно спрятался в густой зелени огромного сада. По вечерам мы с хозяином подолгу засиживались там на низенькой скамейке, пока его жена сердито не напоминала о времени. Попыхивая вишневой носогрейкой, бай Стоян любил поразмышлять о прожитом и увиденном. И вот тогда-то в неторопливых рассказах этого грузного седого человека мне вдруг впервые открылось в конкретных образах и деталях знакомое еще со студенчества выражение «творить историю»...
Шемшовскому попу Косьо и в голову не могло прийти, когда благословлял он застенчивого деревенского паренька в наряде из домотканого сукна и самодельных царвулях (1 Царвули — крестьянская обувь из грубой кожи.) в Софийскую семинарию, где выхлопотал ему место как «стипендиату фонда сирот», что лучший ученик его школы Стоян Стоянов станет не пастырем духовным, а ремсистом-агитатором (2 Ремсисты — члены РМС — Рабочего молодежного союза.). Что пройдет он в полосатой одежде арестанта, окруженный полицейскими в синих мундирах, по длинной улице Царя Симеона в центральную тюрьму. Что через несколько лет перед самой войной выйдет на волю убежденный коммунист другарь Стоянов...
Каких только партийных поручений не выполнял скромный «софийский служащий» Стоянов, как значилось в его документах, в годы войны. Приходилось быть и связником-курьером, и содержать нелегальную квартиру, и заниматься пропагандой на софийских фабриках. Случалось участвовать во главе небольшой группы боевиков и в рискованных операциях софийской боевой организации...
— Лето сорок четвертого было жарким, — вспоминал бай Стоян. — Что ни неделя, что ни день — радостное известие. Немцы бегут, Красная Армия уже на Дунае. И наши партизаны — их тогда в двенадцати повстанческих зонах было тысяч тридцать, не меньше — вовсю бьют карателей и жандармов. Одиннадцать бригад, тридцать семь отрядов да еще боевые группы в городах. Формируется даже первая партизанская дивизия в Калне, есть такое село, русские туда доставляют самолетами оружие. В общем, сила большая.
