— Выспаться бы, — признался он вдруг. — Ночью не могу спать. Боюсь, заснет кто-либо из дежурных. Лед ведь только и ждет, чтоб зазевались.
В эту ночь мы превратились в дрейфующий лагерь.
Под вечер, как и предсказали синоптики, на палатку обрушился шторм. Ожидая худшее, решили с этого дня начать экономить дрова, по ночам не топить печь. В палатке стало холодно. Крылов, лежа в спальном мешке, наставлял очередного дежурного, чтоб оглядывал чаще льдину, в палатке не засиживался. И в это время раздался жуткий крик. Мы выскочили, встали даже те, кто уже забрался в спальники.
У дверей, свернувшись клубочком, лежали два белька. Они-то, верно, и кричали. Тюленух не было видно. Как, зачем они здесь оказались? Приползли сами? Лежка не близко, и такого еще не было. Кто-то догадался дернуть за леску удочки. Удочку в первый же день опустил радист Коля в лунку да так и держал с тех пор. Леска натянулась, она косо уходила под лед. Значит, мы дрейфовали!
— Э-э-э, — сказал радист Палыч; вмиг собрал свои вещички и сел с чемоданчиком рядом с рацией и поближе к двери. То же сделал и Коля. Румянцев с гидрологом Кассиным пошли замерять скорость дрейфа, а Воронцов вдруг принес мешок сигнальных ракет и фальшфейеров. Спал только Лев Ковнат, невероятно хладнокровный человек, работавший на дрейфующих льдах в Белом море.
Радисты накинулись на ракеты, как на конфеты, а Ворожцов все доставал им из мешка и предлагал: «Ну еще по одной. Пригодятся». Ворожцова не поймешь, шутит он или серьезно. «Перестань, Георгий, дурачиться», — остановил его Крылов. Он вернулся от воды. В темноте слышно было, как волны накатывались на лед.
— До воды далеко, и ничего страшного, по-моему, нет, — сказал он.
Они вместе с гидрологом подсели к карте и, определив направление ветра, решили, что в море нас не вынесет, а лишь приткнет к другому берегу полыньи. «Всем спать, — приказал Крылов. — Всем, кроме дежурного. Завтра работать». Биологи полезли в спальные мешки. Радисты, посидев еще с часок, незаметно выложили на стол ракеты и фальшфейеры и тоже улеглись.
К утру дрейф прекратился, и мы на рассвете увидели, что там, где раньше была вода, появился лед, со всех остальных сторон чернела вода. Но залежку разломы не тронули.
Ветер стихал, светило солнце. Стало ясно, что худшего сегодня уже не произойдет. Крылов побрился, весь как-то посвежел, мне показалось, что он даже выспался, встал другим и, кажется, наконец-то поверил в своих людей и обрел настоящее спокойствие.
