В Астрахани ветер достигает двадцати метров в секунду. Вертолет не сможет прилететь к нам. Интересуются, как у нас. У нас тихо. Только вот облака затянули все небо, солнца не видно.
— «Палуба», — вдруг вмешивается в наш разговор с базой чей-то голос из эфира, — как называется ваше судно?
— Мы на льду, на льду мы, — словоохотливо откликается Палыч.
— Зверь у вас есть? Как со зверем? — допытывается голос.
Крылов берет у Палыча микрофон:
— База! Передайте всем судам-тюленебоям, что в квадрат 184 заходить категорически запрещено. Опытная биологическая делянка!
Голоса в эфире сразу замолкают.
Напившись-наевшись, строго-настрого приказав радистам не отлучаться из лагеря, не выходить на залежку к тюленям, Крылов берет с собою Андрея Серебряного, молодого человека, собирающегося посвятить себя физике моря (у меня есть подозрение, что Виктор Иванович дал его матери клятву не отпускать его ни на шаг от себя), и меня, и мы направляемся в дальний конец залежки. С ближнего — начнут пересчитывать стадо Валерий Румянцев и Георгий Ворожцов, биологи-астраханцы. Багор, бинокль, блокнот — вот все приборы и инструменты. Считать надо издали, чтобы тюлени не заметили человека.
До слез в глазах всматривается Крылов в окуляры бинокля, записывает, снова высматривает. На льду сейчас только мамы и детеныши. Папы-тюлени отдельными стадами прохлаждаются в море. Сцены на льдине одна милей другой...
Белек, играющий ластом матери, что спит крепким сном. Отдыхающие от трудов под водой — поиск пищи нелегкая забота — мокрые, лоснящиеся тюленухи. Одна мамаша деловито переползает от белька к бельку, разыскивая своего. Где же он? Вот двое устремляются к ней, оба тычутся носами в живот. Резкий взмах ласта, и один, повизгивая, отскакивает. «Так я и знал, — говорит Крылов, — двойни у тюленей один случай на пятьсот...»
Теперь, когда он пересчитал всех тюленух, лежащих на льду, ему надо узнать, сколько тюленух с этого участка находилось в тот момент под водой. Делается это так: пересчитывают всех бельков на участке и из полученного числа вычитают ранее сосчитанных мам.
Бельки в первый месяц жизни боятся воды. У них нет жировой прослойки, мех предохраняет лишь от мороза, и они живут на льду. Прячутся под торосы, под льдинки, в трещины, их не просто бывает найти. Перебираясь с места на место, они сбивают исследователей со счета. Но Крылова не так-то легко провести. Он ходит вокруг торосов до тех пор, пока не найдет убежище белька. Где по едва видимым следочкам от когтей ластов, где пересчитав «последы», где услышав недовольное урчание. Несколько раз он находил мертвых бельков, придавленных льдинами. Это тоже заносит биолог в свою учетную тетрадь. Многое он должен замечать и фиксировать. К примеру, сколько зверей пользуются одной и той же лазкой. Масса накопленных всевозможных наблюдений дополнит потом данные аэрофотосъемки, поможет точно подсчитать стадо тюленей.
