Дверцы автобуса распахиваются одновременно. С гиканьем, с воем оттуда высыпают люди в комбинезонах и касках и, размахивая палками, велосипедными цепями, железными прутьями, кидаются на пикетчиков. Забастовщики сдвигаются теснее, крепче сцепляют руки. Вот кровь окрасила лоб одного, фиолетовым пятном покрылась щека другого... Но с места забастовщики не сходят. Не отвечают они и на удары: стоит только хоть пальцем коснуться кого-нибудь из бандитов, как заработает рация в машине за домом и на завод примчится отряд полиции, чтобы арестовать забастовочный комитет и саГмих пикетчиков за нарушение «общественного спокойствия». Типичная провокация не первая за тысячу дней забастовки. Как всегда, хозяева завода заплатили немалые деньги фашистскому обществу «Бамбуковый колодец», а может, в этот раз и какому-нибудь другому обществу, члены которого специализируются на срыве забастовок. Уже двести рабочих ранены ими на «Ниппон рору», но драки, которой ждет полиция, пока не произошло.
Обычно молодчики из общества «Бамбуковый колодец» или те же экзальтированные юнцы Мисимы вербуются прежде всего из «футэн» — «тронутых», японской разновидности «хиппи». «Футэн», впрочем, в японском языке вовсе не означает «сумасшедший». Нет, «тронутые» — в смысле «тронувшиеся с места», «ушедшие из дому». Немало их в сегодняшней Японии, разуверившихся в людях и тех идеалах, что предлагает им окружающее общество. Они-то первыми и попадаются на приманку «патриотической» милитаристской демагогии, славящей «подвиги во славу предков, традиций, императора». Избить забастовщиков, разогнать студенческую демонстрацию или митинг — это тоже подвиг, ибо и рабочие и студенты — «красные», покушающиеся на традиции и предающие дух предков. Ну, а куда они попадут — в «Общество щита», или в один из его фашистских дубликатов, или даже в войска самообороны, — дело случая.
Мне вспоминается одно скандальное происшествие, о котором много писала японская печать. На токийском вокзале Уэно полиция задержала подозрительного типа, который постоянно околачивался среди бездомных бродяг, ночующих в залах ожидания. Этот небритый тип в старых мятых брюках и грязном джемпере оказался фельдфебелем-вербовщиком, который специально одевался «попроще» и ежедневно «по-дружески» уговаривал тех же «футэн» вступать в войска самообороны. Его «улов» за семь месяцев превысил 1000 человек. Корреспондент агентства Кёдо Цусин спросил фельдфебеля: «Могут ли стать бродяги хорошими солдатами?» Ответ был лаконичен: «Мы обучаем солдат в течение целого года, после чего все они становятся одинаковыми».
