— В баре «Мотор»?.. Гм... А может быть, вам хотелось бы...
Прежде чем я сообразил, что он имеет в виду, он скрылся за экраном и выкатил из-за него большую радиолу. В руке он держал третью бутылку пива. Я поднес к свету бутылку, стоявшую передо мной. Еще наполовину полна. Я посмотрел на часы. Он придвинул радиолу к стене и поднял крышку, открыв рукоятки настройки.
— Выключатель позади вас. Будьте так добры!
Я мог дотянуться до выключателя, не вставая, что я и сделал. Обе лампы разом погасли. Я этого не ожидал и начал шарить по стене. Тут снова стало светло, и я с облегчением сел поудобнее. Но лампы не зажглись — просто я очутился на улице!
Я облился пивом и чуть не опрокинул шаткий стул, а улица вдруг сдвинулась с места — улица, а не я! День сменился вечером, и я вошел в бар «Мотор» и увидел, как я заказываю пиво; и при всем при том я твердо знал, что я не сплю и это мне не снится. В панике я вскочил, расшвыривая стулья и пивные бутылки, и чуть не сорвал ногти, нащупывая на стене выключатель. Пока я его отыскивал — наблюдая, как я же стучу по стойке, подзывая бармена, — у меня совсем помутилось в голове и я готов был хлопнуться в обморок. Наконец мои пальцы коснулись выключателя.
Мексиканец смотрел на меня так, словно он зарядил мышеловку и поймал лягушку.
— Что это такое? — просипел я.
— Это были вы. В баре «Мотор», вчера в восемь вечера.
Я тупо уставился на него. А он протянул мне новый бумажный стаканчик, и я машинально подставил его под горлышко бутылки.
— Конечно, это не может не ошеломить. Я забыл, что я сам почувствовал в первый раз. Мне... мне теперь все равно. Завтра я иду в контору «Филлипс-радио».
Я спросил, о чем он, собственно, но он продолжал, не обратив внимания на мой вопрос:
— У меня нет больше сил. Я сижу без гроша. И мне уже все равно. Оговорю себе долю и буду получать проценты.
Ему необходимо было высказаться. И, расхаживая взад и вперед, натыкаясь на стулья, он выложил мне всю свою историю...
Его звали Мигель Хосе Сапата Лавьяда. Я назвал ему мое имя — Лефко. Эд Лефко. Его родители приехали в Штаты где-то в двадцатых годах и с тех пор сажали и убирали сахарную свеклу. Они только обрадовались, когда их старшему сыну удалось выбраться с мичиганских полей. на которых они гнули спину год за годом, — он получил небольшую стипендию для продолжения образования. Стипендия была временной; и чтобы продолжать ученье и не умереть с голоду, он работал в гаражах, водил грузовики, стоял за прилавком и торговал щетками вразнос. Но получить диплом ему не удалось, потому что его призвали на военную службу. В армии он имел дело с радиолокационными установками, а потом его демобилизовали, и эти годы не оставили ему ничего, кроме смутной идеи. В тот момент было нетрудно подыскать приличную работу, и, в конце концов, он накопил достаточно, чтобы взять напрокат машину с прицепом и накупить разного списанного радиооборудования. Год назад он достиг своей цели. Он наголодался, исхудал и дошел до полного нервного истощения. Но он таки сконструировал и собрал «это»!
